— Как хочешь, Уянга! — с горечью ответил он.
Но она, очевидно, испытывала потребность высказаться и, уже не глядя на Доржа, заговорила снова, торопливо, глотая слова, словно опасаясь, что не успеет сказать всего, прежде чем они расстанутся.
— Он говорил, что приметил меня давно, когда мы еще в школе учились, и если я от него откажусь, не будет ему счастья в жизни. Мне было странно и смешно слушать его. И знаешь, почему? Мы с тобой, Дорж, дружили давно и даже, случалось, вместе мечтали о будущем. Но ни разу — вспомни! — ты мне не сказал, что любишь! Но я это чувствовала всем сердцем, и поэтому слова о любви, сказанные не тобой, казались мне несерьезными. Ты догадался, о ком я говорю?
Еще бы не догадаться!
— О Батмунхе! — глухо сказал Дорж. Она кивнула.
— Угадал! А зимой случилось еще вот что, — начал Батмунх исподволь разное рассказывать.
«А ты и поверила!» — мысленно воскликнул Дорж, но вслух ничего не сказал. Уянга была так близко от него, что он ощущал у себя на лице ее легкое дыхание. У него было такое чувство, будто рядом с ним сидит ребенок и он обязан всячески оберегать его.
— Хулиган, мол, этот Дорж, в кафе дебош учинил, угодил в милицию. Потом по его, мол, вине, в шахте произошел обвал. И на экзамене перед квалификационной комиссией опозорился, под конец и вовсе запутался. — Тут Уянга замялась. — Знаешь, Дорж, из его рассказов можно было понять, что он давно держал меня на примете. Помнит даже, что в восьмом классе в весенние каникулы мы с тобой в цирк ездили, в Улан-Батор.
— Ты не это хотела сказать, Уянга!
Девушка потупилась.
— Ладно, Дорж, я скажу. Главное — ты, мол, свел дружбу с девчонкой, которая за тюремной решеткой побывать успела.
«А ты уже и осудить успела! Эх, Уянга, Уянга!» — подумал Дорж, выпуская ее руку, но она словно и не заметила этого.
— Когда он рассказал мне такое, я весь вечер проплакала. Отец с матерью не знали, как ко мне подступиться. Все пытались выяснить, в чем дело. Я сослалась на головную боль, но они, конечно, не поверили, зато оставили меня в покое. И сегодня, когда я тебя увидела, чуть опять не расплакалась у всех на виду, еле сдержалась. Думала, мимо пройдешь, как чужой. Уж кто-кто, а я твой упрямый характер хорошо знаю. Батмунх к нам домой зачастил, все в кино приглашал. Я с ним несколько раз ходила. И все из-за отца. «Нечего дома сидеть, дочка, сходи прогуляйся!» И вообще, видать, Батмунх моим родителям по душе пришелся. Вот, Дорж, теперь ты все знаешь. Честно тебе скажу, я уж думала, что наши дороги навсегда разошлись. Вот и все, что я хотела сказать тебе, Дорж. Теперь даже на душе у меня легче стало.
