И тут, что называется, «варежка сама захлопнулась». Я могла только беспомощно моргать и открывать и закрывать рот.
— Я не причиню тебе вред, Рори, — тихо сказал Магистр, что повергло меня чуть ли не в панику!
Рори? Это вам не дистрикская «Рошка» и не официальное «Аврора» от Магистров и преподов. Студенты давно звали меня Ро, и мне нравилось. Просто, без официоза. Но это вот «Рори»… Это имя захотелось прокатить во рту, словно леденец, ощутить на вкус. Было в нём что-то такое модное, столичное, и, вместе с тем милое и уютное. Загадочное какое-то… Обезоруживающее.
— И я убью любого, кто даже замыслит причинить тебе вред, — продолжал Сенека.
— Из-за дара? — вырвалось у меня.
— Нет, — просто ответил Магистр и у меня почему-то в глазах защипало. — Но мне нужна правда. Чтобы защитить тебя.
— Правда, да не истина, — опустив взгляд, я пробормотала любимую присказку Игрит.
Бенжамин вздрогнул всем телом. Пальцы его смяли салфетку.
— Новый призрак, да? — глухо спросил он, причём в голосе его прозвучала такая боль, что мне невольно захотелось его обнять, что, понятно, незамедлительно подавила в себе, засунула поглубже. Но кивнула в ответ на его вопрос.
— Тот, что часто поёт о правде и об истине, — сказала я. — Вы её видели?
— Видел, — ещё более глухо проговорил Бенжамин и добавил: — До того, как она стала призраком.
— Она была Оракулом, в Храме, — зачем-то сказала я. — И она многое знает, помнит. Из того, что знает Четырёхликая. Но говорит, что ко многому потеряла интерес.
— Да. Я заметил.
И тут мне внезапно стало грустно. И даже немного обидно. Просто, когда Бенжамин говорил об Игрит, его лицо, взгляд… Всё становилось каким-то иным. Более светлым, что ли. А я думала, он так только на меня так смотрит. Глупо, конечно. Но всё равно обидно.
— Так вы привезли меня сюда, чтобы поговорить об Игрит? — вырвалось у меня.
Знаю, глупо. И как-то по-бабски, что ли. Но ничего не могу с собой поделать, не понимаю, что происходит. Со мной такое впервые… Такие чувства, такие эмоции… Как люди вообще держат их в себе?!
— Нет, Рори, — покачал головой Бенжамин и посмотрел на меня так тепло, что сердце гулко забилось, а внутри словно флейты заиграли. — Я привёз тебя сюда, чтобы защитить. Но для этого мне нужно знать правду. Откройся мне, Рори. Клянусь, ты не пожалеешь об этом.
