— Что он воскрешает тех, кто мертв.
Каков вопрос, таков и ответ.
— И всё? — Типчик поджал тонкие губы, а Антон зашептал ему на ухо что-то явно оскорбительное, иначе бы изредка не пялился на меня с неодобрением.
— Ты выкрал меня ночью, чтобы допросить по экзаменационным вопросам? — набрав побольше воздуха, я отрапортовала: — Ритуал воскрешения проводится лицом, получившим статус некроманта-воскрешателя, с использованием рунических заклятий и специальной атрибутики, как то: смеси, настои, травы. Для успешного ритуала в воскрешаемом субъекте должна наличествовать душа, иначе он возродится в голой оболочке без разума и чувств, в связи с чем будет представлять опасность. Такое существо должно быть немедленно уничтожено. При ритуале воскрешения запрещается применять средства и методы, запрещенные магически-уголовным кодексом Российской Федерации. Любая попытка воскрешения должна быть задокументирована, а последующий отчет направлен в управление магических дел по месту проведения ритуала.
Я встала и прошлась по аудитории, по памяти рассказывая определение, когда-то заученное наизусть. В ушах эхом отдавался гул шагов, портреты алхимиков, казалось, надвигались на меня. Голые ноги чувствовали каждый скол плитки, которой был выстелен пол, каждую неровность.
— Вот это память! — расхохотался типчик, приложив ладонь ко рту. — Извини за глупые вопросы, теперь я вижу — ты в теме. Но это всё теория, а как у тебя с практикой?
— Никогда никого не воскрешала.
Антон нарочито громко прыснул.
— Я же говорил, она полная слабачка.
— Но могу умертвить твоего друга прямо сейчас, а потом воскресить… возможно.
Кровосос дернул плечом и отвернулся от меня, мол, эта идиотка несет полную околесицу. Зато темноволосый типчик, имени которого я так и не узнала — да и не горела желанием, — окончательно повеселел.
— Уважаю твой энтузиазм, но давай вместо Тохи оживим кое-кого другого? Есть один колдун. Несколько лет назад его нагло отравили злопыхатели, но дух по сей день внутри тела. Должно быть, тебе интересно, почему мы хотим его воскресить?
— Нисколько! — поспешно заявила я, отступая к стене.
Ну их в баню. Меньше знаю — счастливее живу. А то впишут ещё в соучастники преступления, когда выяснится, что эти ненормальные студиозы решили возродить какого-нибудь дохлого маньяка-убийцу или преподавателя, который обещал поставить «автомат», но скоропостижно скончался.
— Я готов заплатить.
Типчик приблизился, не разрывая со мной зрительного контакта. Какой же у него тяжелый взгляд, бр-р-р. Оторопь берет. Я сделала ещё шаг назад, но уперлась в парту.
