Борис Олегович Одинцов был умным, успешным и, ну очень, симпатичным молодым человеком От того на него все девушки в коллективе и вешались. (Поправка: все кроме одной). Елена Владимировна Ись была для шефа недостижима. Впрочем, не только для него. Конечно, как женщина она весьма и весьма привлекателана, а как работник вовсе незаменима, но как человек… Вобщем ей особо одаренные даже прозвище придумали — Крапива.
— Кофе, Борис Олегович, — вошла Крапива со всем достоинством и поставила чашечку на стол. Дождалась пока директор сделает глоток — А это-заявление.
Борис Олегович поперхнулся.
— Какое заявление?! — вот умеет же момент выбрать!
— На отпуск.
— А-а-а… — он, кажется, выдохнул. С деловым видом взял бумажку, прочитал внимательно, пока она, сложив ручки, ждала в сторонке. А потом выдал
— С отпуском, Елена Владимировна, придется повременить.
— Почему? — приподняла девушка брови.
— Потому что мы с вами переходим на удаленный режим работы, — Борис Олегович мягко взял её за плечики и потянул к выходу — Послезавтра я еду на дачу, вы, соответственно, со мной — он вывел помошницу в приемную, а сам взялся за ручку двери — Я буду отдыхать, а вы…ну может тоже. Развеетесь.
— Но, я хочу на море, — в притворной невинности хлопнула она глазками
— Помилуйте, душенька, какое море? Я же знаю сколько вам плачу.
Злобно сщурившись, Елена хотела сказать этому обнаглевшему всё, что думает о его самодурстве, подкрепляя это выдержками из своего договора о найме, но…Хлоп! Дверь закрылась.
- Вот же ш… — тихо зашипела девушка — Балбес Олегович…
— Крапива Владимировна — ещё тише сказал директор, подпирая дверь плечем. Ну так, на всякий случай.
Глава 2
"Роди-и-тельский дом, начало начал, ты в жи-и-зни моей надё-о-жный причал…"- фальшиво напевал Борис Олегович, подъезжая к симпатичному домику своей любимой бабушки.
Василиса Егоровна с утра ожидавшая внучка тут же выбежала на встречу, стряхивая муку с цветастого передника.
— Боренька! Сынок, ну наконец-то ты приехал — обнимала его маленькая старушка — А я тебе блиночков напекла. Ух, хороший ты мой!
Висилиса Егоровна была очень доброй, но в меру серьезной женщиной. После сорока лет её лицо стало расцветать какой-то особенной, лучистой улыбкой, а в глазах навсегда поселилась задорная хитринка. Она очень любила надевать аккуратные кухонные фартучки и тщательно прибирать седые волосы по утрам.
— Неужто сынок пожаловал, — за ворота вышел Дед Василий и по-старчески хрипло рассмеялся — Та не затискай ты его, Егоровна.
