— А как же супружеский долг? — решила немного его позлить.
— Какой нафиг долг?! Я ее замуж не звал, она сама, сука, все подстроила. Да и перед тем, как жениться, предупредил, что между нами ничего не будет. Так что считаю, это справедливое наказание за подлость.
— Что, и брачной ночи не было? — хихикнула, уже будучи немного навеселе.
— Дура ты, Люда. Какая брачная ночь? Я выдвинул условия, она согласилась, на этом все.
— Что, и попыток соблазнений не было?
— Все было, Людок: и соблазнение, и на жалость давила, и истерила… Но ты же меня знаешь, если сказал, что ничего ей не светит, то смысла нет сотрясать воздух.
— Тогда тем более не пойму, почему не развелся.
Мишка, крутя в руках бокал, принялся рассказывать. То, что я услышала, поразило до глубины души. Оказывается, он, как и я, все время занимался партизанской деятельностью. Причиной такого поведения был подслушанный им разговор моих «родственниц». Они хотели заставить отца переписать бизнес на них. Да мало того, они постепенно через свое подставное лицо на работе папы стали выводить деньги на подставные счета. Миша помог моему отцу распутать этот клубок, и они готовили ответный удар. Как я поняла, отец еще занимался переоформлением документов на меня и готовился к разводу, но эта тварь, видать, прознала, и теперь мой папа мертв.
— Я их уничтожу!
— Люд, разумеется, мы это так не оставим, но нужно дождаться, когда огласят завещание. Насколько мне известно, твой отец его переписал. Так что пока нам нужно затаиться.
— Ты прав, нужно выждать. Сейчас поездка в Москву — это как выигрышный лотерейный билет. Позавчера звонила мачеха и «обрадовала», что через неделю прилетает Леонид — ее родственник. При этом ее голос сочился ядом, а по интонации я поняла, что он явится по мою душу.
— Леонид, говоришь… — задумчиво потер подбородок Мишка.
Он знал, что у нас с этим мужчиной был конфликт, но не все. В свое время эта сволочь чуть меня не изнасиловал. Спас папа, и после этого разразился страшный скандал, и Леониду было запрещено появляться в нашем доме. Как ни странно, даже мачеха была в ярости, но теперь я понимала, что все это ложь — ей на тот момент невыгодно было ругаться с отцом. В общем, скандал замяли, и о случившемся никому не рассказывали. Но я помню взгляд этого мужчины перед тем, как он покинул нас. Он говорил, что мы еще встретимся и он продолжит начатое.
При воспоминании о нем меня окутывал липкий страх. Такой взгляд бывает у психически ненормальных людей. И вот сейчас отца нет, значит, меня защитить некому. Мишке говорить ничего не буду — боюсь, что он сгоряча наломает дров.
