Единственное, что в их семье произошло несколько нетипично — это уход отца. Всеми уважаемый преподаватель информатики престижного института, сорокапятилетний отец семейства Александр Зима в один прекрасный день воспылал преступной страстью к собственной ученице, а та неожиданно ответила ему вполне искренней взаимностью. Будучи человеком порядочным, жене он не изменил, просто дождался, когда возлюбленная закончит образование, после чего подал на развод, благородно оставил все нажитое бывшей теперь уже супруге и детям, наскоро расписался в ЗАГСе и укатил на другой конец страны.
Случилось это пять лет назад, и Полина с тех пор ни разу с отцом не разговаривала. Не потому, что не хотела, а чтобы не расстраивать маму. Хотя… учитывая характер и темперамент матери… расстроить, скорее, могла она. Кого угодно.
Татьяна Зима принадлежала к тому типу энергичных женщин средних лет, которые с одинаковым успехом становятся и домохозяйками, и госсекретарями. Если такие женщины богаты, вокруг них буквально расцветают сады из благотворительных обществ и фондов в поддержку самых разных людей и явлений действительности. Если же такие женщины принадлежат к среднему классу… тогда они всецело отдаются общественной работе в тех самых фондах.
Мама возглавляла общественный совет Фонда помощи бездомным животным, и Полина про себя полагала, что уж теперь несчастным собакам и кошкам ничего не грозит, это точно. Во всяком случае, ничего страшнее самой Татьяны Зимы. По сравнению с ней, живодеры — просто кучка непутевых подростков с рогатками.
Ухода мужа мать Полины попросту не заметила, а узнала обо всем только из письма собственных детей, отчаявшихся донести эту важную информацию устным способом. Единственной ее реакцией было гневное фырканье и громогласная эпитафия экс-супругу: «Ежели пожилому человеку охота выставляться дураком, тут уж ничего не поделаешь!».
С тех пор имя отца в семье не упоминалось, а мать с некоторым даже облегчением окунулась в работу. Теперь ей уж точно никто не мешал. Таким образом, когда Галя и Миша выпорхнули из родительского гнезда, Полина оказалась предоставлена самой себе, потому что маму, с позволения сказать, так и носило по всему миру — по заседаниям, форумам, конференциям и ассамблеям.
Тихая Полина была единственной из детей, перенявшей от него и спокойную миловидность, и мягкий характер. Младшенькие удались в маму, и Полина с шести лет усвоила намертво: не хочешь каждый день наблюдать гибель Помпеи — научись уступать. Она и научилась, благо, что характер к этому только располагал.
