Сейчас он войдёт, увидит меня, убьёт взглядом, потом растопчет словами, ну а потом уволит. И вот тут я с ним даже поспорить не смогу. Проникла тайком в его кабинет? Проникла. Рылась в его бумагах? Рылась. Боже, какой бездарный конец…
Он вошёл в кабинет, сделал несколько шагов к столу и только тут заметил меня. Вздрогнул, остановился, нахмурился, помрачнел.
— Вы что здесь делаете? — спросил грозно.
Ну вот и всё, Ксения Андреевна. Финита ля комедия…
— Я к вам… — залепетала я, умирая от стыда. — Ну… по поводу объяснительной… зашла, а вас нет на месте…
Он придавил меня взглядом, тёмным, тяжёлым, не сулящим ничего хорошего. И таким же тоном произнёс.
— Ах, по поводу объяснительной? Ну я слушаю.
Он прошёл к столу. Взял из лотка верхний листок, пробежал глазами, ещё сильнее нахмурился.
Боже, что ему сказать?
— Я… там немного не дописала.
— В самом деле? — он взметнул брови. Потом положил листок на стол, развернув его ко мне. — Ну, дописывайте.
Зачем я это сказала, идиотка? Не могла придумать что-нибудь другое? Тем не менее пути назад не было.
— А ручку можно?
Он протянул мне золотой Паркер. Пижон!
Я склонилась над столом, чувствуя, что он неотрывно следит за мной. Рука у меня от волнения ходила ходуном. И что тут ещё писать? И зачем ему это представление? Унизить меня перед тем, как уволить?
— Ну? — поторопил меня он, а в его коротеньком «ну» я отчётливо различила насмешку. Ясно же, что он всё понял. Понял и издевается.
Сглотнув, я аккуратно вывела единственное, что пришло на ум: Обещаю больше так не поступать.
Протянула ему злосчастный листок, ожидая от него что-нибудь в духе: а теперь марш в кадры писать заявление.
Но он, взглянув, на мою приписочку, только хмыкнул. Потом снова смерил меня долгим взглядом. Что странно — вовсе не гневным, а как будто изучающим. Но я всё равно залилась краской и потупила взор.
— Ладно, идите. И не забудьте про отчёты.
Я вскинула голову. Он меня не увольняет? Похоже, что нет. И даже не ругается! Неужели пронесло?
Я, не веря своему счастью, пулей вылетела из его кабинета, пока он не передумал. Но в приёмной наткнулась на ошарашенный взгляд Лидочки. Затем она прищурилась и посмотрела уже не то с подозрением, не то с укоризной. Неловко перед ней стало, но я сделала невозмутимый вид и покинула приёмную.
33
До обеда времени осмысливать эту ситуацию уже не было. В конце месяца всегда большой наплыв клиентов. А тут ещё и майские праздники на носу. Так что сегодня в нашем отделе был просто аншлаг. Мои девочки бедные разрывались между посетителями и надрывающимися телефонами. Со всех сторон раздавались эти требовательные звонки, гудели принтеры, толпились люди. Прямо пасека в разгар лета.
