И вот я, Билл-весельчак, двадцати двух лет, сел на дубовую скамейку, и серый паяц в судейской шапке сказал, что мне не в столь уж далеком будущем придется пересесть на электрический стул.
Признаюсь, это не особенно меня огорчило. Ведь в ночной моей жизни были истории в духе ангела Боба, может быть, не такие шумные, как дело с банком, но нехорошие. Они вымотали из меня тот маленький запас уверенности в своей правоте, без которого человек не может двигаться и дышать. Но когда наша машина шла из суда в тюрьму и, вильнув, налетела на кого-то, а затем распорола себе кузов о встречный грузовик, я выскочил в пробоину и побежал. Это я проделал не для спасения шкуры, а чтобы поддержать репутацию Билла-весельчака: ведь в машине сидела почти вся наша компания.
Я не слышал выстрелов и, когда упал, думал, что споткнулся. Потом меня грубо подхватили, и старший сказал:
- Скорее, тут рядом живет доктор Лейстер, и если уж он не поможет, то парень, кажется, смылся с электрического стула: четыре пули в грудь.
Меня сразу положили на стол, сорвали холщовую полосатую куртку, в которой я выступал перед репортерами на суде; я увидел прямо перед собой громадную белую лампу с тысячей стекляшек и почувствовал на груди успокаивающее прикосновение чужих, необыкновенно живых пальцев. Глухой, спокойный голос сказал, чтобы все вышли, потом раздраженно крикнул что-то... и я первый раз услышал ваш голос, мама:
- Ради бога, помогите ему, доктор! Он сейчас умрет...
"Чего лезет эта старуха, - подумал я, - ей-то какое дело? И не все ли равно, сейчас я сдохну или через месяц на стуле?"
- Он шел на экзамен... - говорил ваш голос. - Знаете, ведь он учится лучше всех своих сверстников на факультета восточных языков. И вот эта машина из-за угла...
"Эге, - сообразил я, - так это ведь она подсовывает врачам раньше меня своего птенца. Ну это не пройдет! - Я хотел вскочить, заорать, но, кажется, даже не простонал: не было сил. - Ну погоди, - сказал я, - дай я только встану..."
- У меня пациент на столе, - послышался тот же глухой голос, - я не могу. Здесь не операционная, а учебный кабинет, и вообще тут работать преступление, не плачьте... Что с вашим сыном?
- У него пробита голова. Да вот его несут. О, доктор!
- Кладите рядом. М-да... Пожалуй, есть смысл заняться именно им и именно сейчас, не теряя времени ни секунды. Стоит ли чинить того бандита, если он закончил гастроли на этом свете?
"Так и есть. Сначала того будут ремонтировать. Ну, чертов лекарь, пожалеешь ты", - подумал я и потерял сознание.
