– Как называется? – спросил я.
– «Король в желтом».
Я был ошарашен. Кто ее туда положил? Как это могло произойти в моей квартире? Я давно решил, что не открою этой книги и ни за что не куплю. Боясь, как бы любопытство не заставило меня открыть ее, я даже не заглядывал в книжные магазины. Если бы мне и хотелось прочесть ее, то ужасная трагедия молодого Кастанье[25], которого я знал, мешала мне ознакомиться с этими проклятыми страницами. Я отказывался слушать пересказы и запрещал обсуждать вслух ее вторую часть, так что не представлял, что там написано. На ядовитый переплет я уставился, как на змею.
– Не трогай ее, Тесси, спускайся!
Разумеется, моего запрещения оказалось достаточно, чтобы пробудить ее любопытство, и прежде чем я успел это предотвратить, она подхватила книгу и, смеясь, затанцевала с ней по комнате. На мой зов она ответила коварной улыбкой и ускользнула из моих беспомощных рук, и мне пришлось ее преследовать.
– Тесси! – воскликнул я, снова вбегая в библиотеку. – Послушай, я не шучу. Убери эту книгу, я не хочу, чтобы ты ее открывала.
Библиотека была пуста. Я обошел обе гостиные, заглянул в спальни, прачечную и кухню, вернулся в библиотеку, обыскивая каждый уголок. Она так хорошо спряталась, что я обнаружил ее только через полчаса, бледную и безмолвную, у окна кладовой наверху. С первого взгляда я понял, как она наказана за свою глупость. «Король в желтом» лежал у ее ног, открытый на второй части. Я взглянул на Тесси – ей было уже не помочь. Взяв ее за руку, я повел девушку в студию. Она казалась потрясенной настолько, что когда я приказал ей лечь на диван, она повиновалась беспрекословно. Через несколько минут глаза ее смежились, дыхание стало ровным и глубоким, но я никак не мог определить: спит она или нет. Долго я сидел рядом с ней, при этом она не шевелилась и не говорила, наконец, я вернулся в кладовую и поднял книгу менее поврежденной рукой. Том был тяжелым, как свинец, но я отнес его в студию, уселся на коврик у дивана, открыл и прочел от начала до конца. И когда, ослабевший от избытка чувств, я устало откинулся на диван, Тесси открыла глаза и взглянула на меня…
Некоторое время мы перекидывались бессмысленными словами, пока я не осознал, что мы обсуждаем «Короля в желтом». О, какой грех писать такие слова – слова, ясные, как кристал, прозрачные и мелодичные, как чистый родник, слова, которые сверкают и переливаются, как отравленные алмазы Медичи! Будь проклята душа, способная очаровать и оглушить человека такими словами, – словами, что понятны глупцу и мудрому, что дороже драгоценных камней, что баюкают лучше музыки, что ужаснее смерти!
