– Прими меня или брось, какая разница? Одним словом ты можешь убить меня, может быть, это будет легче, чем переносить такое счастье.
Он обнял ее:
– Тише, что ты такое говоришь? Посмотри на этот свет, на луга и ручьи. Мы с тобой будем очень счастливы в этом солнечном мире.
Она повернулась к окну. Мир вокруг казался ей прекрасным.
Дрожа от счастья, она вздохнула:
– Неужели это и есть мир? Я никогда его таким не знала.
– И я тоже, прости меня, Господи, – пробормотал он.
Может быть, добрая Госпожа Полей и простила их обоих.
Пусть проповедует мулла и мудрствует философ,
Напрасны скорби их, бессмысленны вопросы.
Они ничто – лишь спицы в вечном колесе,
Что не под силу никому сломать иль сбросить.
Омар Хайям
I
Один из студентов в Академии Жюлиана указал кистью на молодого человека, бездумно сидящего перед своим мольбертом:
– Вот Фоксхолл Клиффорд.
Селби подошел, чтобы представиться:
– Здравствуйте, меня зовут Селби, я только что прибыл в Париж, и у меня к вам рекомендательное письмо для Академии искусств.
Внезапно его голос был заглушен грохотом падающего мольберта, задетого каким-то студентом, который набросился на своего соседа. Шум драки пронесся по прославленной Академии искусств, где в свое время работали Буланже[74] и Лефевр[75], а затем выкатился на лестницу. Селби очень беспокоился о первом впечатлении, которое он произведет в Академии Жюлиана, и взглянул на Клиффорда, который невозмутимо наблюдал за потасовкой.
– Здесь шумновато, – сказал Клиффорд, – но вы полюбите этих парней, когда познакомитесь с ними поближе.
Его невозмутимость привела Селби в восторг. Затем с пленительной простотой Клиффорд познакомил молодого человека с полудюжиной студентов, прибывших с разных концов света. Одни приветливо здоровались, другие вежливо кивали ему. Даже недосягаемый в своем величии Massier[76] благосклонно поклонился и сказал:
– Мой друг, человек, который так прекрасно говорит по-французски, и к тому же знакомый мсье Клиффорда, всегда будет хорошо принят в этой мастерской. Но учтите, пока не появится следующий новичок, вы будете предметом повышенного внимания.
– Да, я понимаю!
– Вы же не против?
– Нет, конечно, – ответил Селби, который ненавидел всеобщее внимание.
Клиффорд, забавляясь, надел шляпу и сказал:
– Что ж, придется потерпеть, особенно поначалу.
Селби надел свою шляпу и последовал за ним к двери. Когда они проходили мимо подиума, раздался девичий крик:
– А с нами познакомиться?
