Поддерживающие, экспрессивные и раскрывающие типы психотерапии являются психоаналитическими, но они сильно отличаются друг от друга. Например, женщина жалуется на то, как сильно ее расстраивает критика со стороны начальника. В поддерживающей терапии клинический специалист может ей сказать:
Я понимаю, как сильно вас это беспокоит. Вы наверняка не можете сильно злиться и обижаться. Я надеюсь, вы сможете сдерживать свои чувства на работе, чтобы ваш начальник не стал критиковать вас еще больше.
В рамках экспрессивной терапии подходящее вмешательство могло быть следующим:
Вы очень разозлитесь на меня, если я не пойму, насколько трудно вам сейчас на работе. Когда я сочувствую вам в связи с ситуацией на работе, вы критикуете меня за неспособность изменить ваше положение там, когда же я предлагаю вам способы, которые могли бы помочь изменить ситуацию, вы впадаете в ярость из-за того, что, как вам кажется, я критикую вас. Ощущение, которое возникает у меня при этом, — будто бы я все делаю не так, — похоже на чувство, с которым вы постоянно боретесь.
А в раскрывающей терапии специалист может просто спросить:
Начальник напоминает вам кого-нибудь?
Это общие различия в технике; выбор же одной из них зависит в основном от оценки развития уровня организации личности человека.
Влияние уровня развития личности на переживание тревоги и депрессии
Понимание различных аспектов развития структуры личности оказывается очень полезным при оценке природы переживания человеком тревоги или депрессии. Слушая тревожного пациента, мы обычно переносим на себя те особенности, которые определяют наши собственные тревожные черты. Однако тревога бывает очень разной в зависимости от того, где находится ее первопричина — в симбиотической фазе, в фазе сепарации-индивидуации или эдиповой фазе. Первый ее вид, как правило, связан со страхом аннигиляции (Hurvich, 1989)>21> — ужасом разрушения самости, поглощения его другими и прекращения существования. Этот страх возникает в состоянии острой шизофрении у пациента, не принимающего препараты, и это невыносимо наблюдать, а тем более чувствовать. У большинства из нас есть мощные защиты от столкновения с этим архаичным ужасом в его явном младенческом виде, и нам трудно по-настоящему понять боль, испытываемую людьми, чьи защиты не в состоянии надежно оградить их от этого. Страх аннигиляции сохраняется в психике многих взрослых в виде остаточного страха близости. Нетрудно обнаружить доказательства существования опасений, что сближение с другим человеком представляет угрозу для независимости.
