Пациентка с раком груди, чье оптимистичное и решительное настроение привело ее на группу поддержки для онкобольных, — гораздо лучший пример, чем женщина, которая не хотела верить в рецидивирующий характер рака и избегала ежемесячных обследований груди, оберегая собственное отрицание. В одном известном исследовании пациенток с раком груди (Spiegel, Bloom, Kraemer, & Gottheil, 1989) было выявлено, что женщины с опухолями на поздних стадиях и плохими прогнозами, посещавшие группы поддержки, в среднем прожили на восемнадцать месяцев дольше, чем пациентки с аналогичным диагнозом, не посещавшие группу. Это важное открытие не только в связи с данными о средней продолжительности жизни больных с онкологией в терминальной стадии, но и в связи с тем, что пациенткам приходилось периодически сталкиваться со смертью членов группы, — то, что многим из нас может показаться слишком тяжелым, чтобы считать это полезным. Вывод, который я сделала из этих данных: даже самая тяжелая правда помогает адаптации.
Современная реальность такова, что большинство терапевтов сталкиваются с людьми, имеющими ВИЧ и СПИД, и тут возникает еще одна печальная ситуация, в которой неизменяемая правда жизни препятствует развитию других аспектов психики человека. Уже есть достойная литература для терапевтов, работающих с пациентами, основной заботой которой является хроническое или смертельное заболевание (см., например, работу Гудхарта и Лансинга [Goodheart & Lansing, 1997] о психотерапевтических вмешательствах при работе с пациентами с различными хроническими заболеваниями, а также сборник работ под редакцией Блекнера [Blechner, 1997], посвященный пациентам, имеющим ВИЧ и СПИД). Поскольку для терапевта важно понимать более глубокий смысл переживаний клиента, при сборе анамнеза необходимо выяснять все подробности в случае, когда человек столкнулся с грузом суровой реальности в виде разрушающего его жизнь заболевания, однако следует помнить о том, что вне зависимости от личной истории борьба с болезнью является его главной задачей в настоящем.
К неизменяемости телесной реальности относятся также и явные увечья и дефекты. Я работала с женщиной, имеющей врожденную лицевую деформацию. Большую часть времени сессий она говорила о гневе, который у нее вызывают люди, отводящие взгляд от ее лица, а затем пытающиеся изучать ее внешность, когда они думали, что она не видит их. Когда же ей показалось, что я делаю то же самое, она наконец-то смогла прямо высказать свою обиду. Хотя мне бывает трудно выносить, когда пациенты считают, что я причиняю им такую же боль, как и весь остальной мир, для нее это оказалось чрезвычайно полезным опытом. Очевидно, что именно возможность открыто выразить свой гнев и боль принесла ей облегчение. Ее родителям, потратившим большие деньги на косметические операции, которые устранили большую часть дефектов ее внешности, хотелось, чтобы она была им благодарна и довольна результатом, а ее партнер, женщина, с которой она жила уже несколько лет, старалась убедить ее, что отклонение от нормы в ее внешности едва заметно.
