– Саживай на покуть, побаем, кстати, как по батюшке тебя величать то? – обратился к стоящему посреди избы майору Галкин.
– Зови Антон Владимирович, а тебя?
– Иван, по батюшке Алексеич, боярский сын.
Стоявший все это время около печи довольно грузный приказчик вдруг опомнился и затараторил противным визгливым голосом:
– Здравствуйте гости дорогие!! Машка мигом сбитень поставит, право окромя оленины больше ничаго немаю, но стол накроем, атаман.
– Иди Проха и давай сюда свою сыроедку со сбитнем, да шоб быстро, уразумел?! Гостя по чину встречать надобно, – грозно вопросил Галкин.
– Мигом, ща баба кринку из клети понесет. Я покуда пойду отседа, атаман, – пятясь толстым задом в направлении сеней сладостно пропел Прохор.
– Иди уж, да бабу енту поспеши!!!
Верещагин, сняв с плеча автомат, сел на указанное ему атаманом место и положил оружие рядом со шлемом. Антон смотрел в серые глаза Галкина и пытался отогнать от себя мысль, что все происходящие – это какой-нибудь розыгрыш, а не тяжелая правда его жизни.
– Иван Алексеевич, я хочу задать тебе несколько вопросов, не удивляйся и отвечай как есть, после расскажу про себя, договорились?
Галкин, выдержав тяжелый взгляд Антона, ухмыльнувшись, ответил:
– Добре, поведаю тебе, что могу. Зело ты мне необычен.
– Скажи мне атаман, кто ты, какой сейчас год, как называется страна, откуда ты родом и что здесь делаешь? – по-военному четко обрисовал свои вопросы Верещагин.
– Як ты какой, – крякнул от удивления Иван – нешто не ведаешь, ох чудные ты слова молвишь, издалече верно на своей железной птице пришел. Раз требно, то отвечу тебе, Антон Владимирович. Год 142 ныне, я тута по государеву цареву и великого князя Михаила Федоровича всея Руси указу. Землицы тутошние для государева величества разведываю, да призываю якуцких людишек для ясачного збора в казну царскую и на нужды людей своих. Острог сей енисейский казачий сотник Петр Бекетов поставил с казаками и людом промышленным. Я атаман войска казачьего Иван Галкин, с енисейского острога призван здешний от князцов якуцких обронять и в покорность государю их привесть.
В комнату из сеней тихо вошла якутская девушка с подносом. Галкин не обращал на нее никакого внимания, пока она ставила на стол большую тарелку с холодной олениной и кувшин со сбитнем. А шокированный последними словами атамана Верещагин как будто впал в прострацию, сказать, что Антон был удивлен, значит, ничего не сказать. Девушка как вошла, также незаметно и испарилась с глаз мужчин.
