О природе голоса | страница 30

И вдруг я свалился обратно в мастерскую. Меня по-прежнему держала в руках девушка, но уже не играя. На ее щеках появился румянец, ее глаза сияли. Она повернулась к хозяину и что-то сказала на непонятном мне языке. Хозяин пристально на меня посмотрел с округленными глазами, медленно взял меня в руки, еще раз осмотрел и сказал, что-то девушке. В этот момент у девушки погрустнели глаза, ее рука ослабла, посмотрела на меня грустно и положила обратно на мою старую полочку. В этот момент я так хотел, чтобы она меня взяла с собой даже в этот пасмурный вечер. Я понял, что она смогла за миг научить меня летать и преодолевать те границы, которые раньше казались мне неприступными. Она смогла меня оживить и показать мир больший, чем эта маленькая мастерская. Но мое желание уйти с ней сейчас зависело не от меня.

Положив меня обратно, юная девушка неторопливо пошла к выходу. Но вдруг, хозяин что-то громко сказал ей, она что-то сказала ему в ответ. Но это уже было не важно. Она тут же выхватила меня с полки и отдала хозяину. Сколько же раз я наблюдал со стороны, когда моих удачливых собратьев с любовью накрывал бархатным пледом старый хозяин. А сейчас и у меня, музыкального инструмента по имени Ки, настал момент, когда хозяин бережно и не спеша укладывал меня в теплый бархатный лоскуток. Стало темно, но необычайно тепло. И вот я чувствую, как меня взяли руки юной девушки, и слышу ту скрипучую дверь, которая с недовольством открыла дорогу в тот долгожданный мир, о которой я мечтал с самого момента, когда я попал в эту старую родную мастерскую.

Сквозь бархат дул прохладный ветер. Дождь закончился и она – мой мастер музыки – приоткрыла бархатный лоскуток, чтобы посмотреть на меня. Ее взгляд был сияющим, наполненный трепетом и любовью. И вдруг она подмигнула мне, как тот седой старик.

А я… А я наконец задышал…