.
Проработав некоторое время в Харьковском суде при гетмане П.П. Скоропадском, он прервал свою юридическую практику в связи с революцией. О жизни молодого Максимовича в те годы нам известно мало, лишь то, что он был членом приходского совета в Харькове, учрежденного для того, чтобы помогать в эти нелегкие годы священнику20.
Когда на юге России была установлена большевистская власть, остатки Белой армии вместе с множеством эмигрантов 19 ноября 1920 года покинули Крым. Около ста двадцати судов направились из России в Константинополь; на борту их находилось примерно 50 тыс. человек. Среди них был и будущий архиепископ Иоанн, который сыграл ключевую роль в эвакуации своей семьи. На пароход было очень трудно попасть, и семья вся двинулась куда следовало, чтобы исхлопотать себе место на борту, оставив Михаила на пристани стеречь багаж. Было темно, красные банды уже вплотную подступили к городу, где-то еще было сопротивление белых, предместья пылали. Вернувшись после безрезультатных хлопот на пристань, Максимовичи обнаружили следующую картину: багажа нет, а на двух-трех оставшихся чемоданах сидит Михаил, углубившийся в чтение Евангелия, держащий книгу так, чтобы удобнее было читать при зареве пожаров. Он не заметил, как был украден багаж. В это время уже отчалил последний пароход. Семья наняла стоявшую рядом шлюпку и пустилась вслед пароходу. На просьбу принять их на борт они услышали ответ, что пароход перегружен и никого не берет. Затем последовал вопрос: «А кто вы такие?» – «Максимовичи». Капитан парохода оказался тоже Максимович, хотя и не родственник. Только благодаря этому семья владыки была спасена. Вероятно, положительное значение имела и пропажа чемоданов, так как облегчила бегство на шлюпке21.
Гражданская война подтолкнула к выезду из России около двух миллионов человек. Рассеянные по двадцати пяти странам мира, русские эмигранты были везде, начиная с уругвайских и аргентинских плантаций и заканчивая шахтами Германии и японскими заводами. Пока еще юный, Максимович станет позже пастырем этого рассеянного стада.
Король Югославии Александр по-братски распахнул двери перед русскими эмигрантами – многие из них направились именно в Белград. Так случилось и с будущим архиепископом, его родителями, его братьями и сестрой, которые прибыли в Югославию в 1921 году, предварительно проведя около года в Константинополе.
Как и множество его соотечественников, владыка Иоанн был знаком с тяготами эмиграции, которые он описал следующими словами: «В таком, во всех отношениях тяжелом, состоянии русские люди за рубежом проявили исключительно высокие качества терпения, выносливости и самопожертвования. Словно забыв о прежних, прекрасных у многих, условиях жизни, своих заслугах перед Родиной и союзными с ней во время Великой войны странами, о своем образовании и всём остальном, что могло бы побуждать стремиться к комфорту жизни, русские люди в изгнании взялись за всякого рода занятия и работы, чтобы обеспечить себе возможность существования за границей. Бывшие вельможи и генералы сделались простыми рабочими, ремесленниками и мелкими торговцами, не гнушаясь никакого рода трудами и помня, что никакой труд не унизителен, если не связан с безнравственными поступками. Русская интеллигенция в том отношении проявила не только способность во всех обстоятельствах сохранить свою жизненную энергию и побеждать всё, что стоит на пути ее существования и развития, но показала, что имеет высокие душевные качества – способность смиряться и терпеть. Школа беженской жизни многих нравственно переродила и возвысила. Должно отдать честь и почтение тем, кто несут свой крест беженства, исполняя непривычные, тяжелые для них работы, живя в условиях, о которых никогда прежде не знали и не думали, и притом остаются крепкими духом, сохраняют благородство души и горячую любовь к своему отечеству и без ропота, каясь о прежних прегрешениях, переносят испытание»
