— Но создается такое впечатление, что ты всецело теперь принадлежишь высшему обществу.
— Если это комплимент, то я благодарна за него.
— Но все же неужели никогда не вспоминается…
Он явно начинал хитрить.
Она холодно прервала его:
— Я не привыкла в своей жизни оглядываться назад. Это не-вы-год-но.
— Никогда? — тихо спросил он.
— Насколько удается, — жестко ответила она и тут же переменила тему: — Где сегодня Анна? Наверное, носится по делам твоих выборов?
— Сегодня вечером у нее встреча в каком-то женском клубе. Но сейчас я оставил ее на Ройял-стрите, она шныряет по антикварным лавкам.
— На Мэгэзин она сможет сделать более качественные покупки.
— Покупать она уже не станет. У нас и так весь дом забит старинным хламом.
— Мне тоже очень нравится этот, как ты называешь, «старинный хлам».
Он хмыкнул:
— Это единственное, что вас объединяет.
Его внимание стало более рассеянным. Он обозревал зал, где они сидели, приглядывался к лицам. Женщина, которая сидела за соседним столиком, приветливо улыбнулась ему. Он автоматически кивнул в ответ, одновременно проверив узел галстука и поправив волосы.
— А ты современный мужчина, как я погляжу.
Если он даже и поймал сухость ее тона, то не обратил на это внимания.
— Я вырос среди старинной мебели и антикварных тарелок. Мне это надоело еще с детства. Я люблю современные гладкие поверхности. Без всяких там завитушек и извилинок, которые только пыль собирают.
— Это заблуждение, дорогой. Пыль гораздо гуще ложится именно на современные гладкие поверхности.
— Мне все равно, я ведь не уборщица.
— Именно — все равно, — сказала Рива, улыбнувшись тому, что хоть здесь он уступил ей.
— Ты дразнишь меня? — нахмурившись, спросил он.
Она удивленно подняла брови и взглянула на него чистым взглядом.
— С чего ты взял?
— Ты всегда была хитрюгой. Но мы здесь не для того, чтобы вести разговоры об этом. Как, впрочем, и не об Анне, и не об антиквариате, и не о пыли. Я пришел для того, чтобы узнать, что ты имела в виду, когда угрожала мне?
— По-моему, я это ясно выразила еще в субботу. Эта встреча, если ты помнишь, пришла в голову отнюдь не мне. Все, что я собиралась тебе сказать, я сказала после митинга.
— Ну и что? Я тоже ответил тебе тогда, и мне нечего прибавить к ответу. Но ведь ничего на этом не закончилось, так?
— Да. Но теперь посмотри правде в глаза: или ты решишь сотрудничать со мной, или рискуешь выдержать шторм, который поднимает в прессе моя информация.
Его губы искривились в ухмылке.
