— Я могла бы, пока Эдисон не ушел.
— Сейчас это не имеет никакого значения. Мы должны сделать все, что в наших силах, для мамы.
Усилием воли Ребекка отставила в сторону свои проблемы и попыталась взглянуть на положение глазами Маргарет. Она произнесла:
— Мама всегда очень любила Ботинки.
— Да, он очень утешает ее, и меня, конечно. Я думаю. ей приятно осознавать, что после ее смерти мне будет на кого опереться.
— Маргарет!
— Я знаю! Я знаю, что ужасно думать о подобных вещах, тем более говорить о них, но нужно смотреть правде в глаза. Мы должны! О, Ребекка, мне так страшно!
Это последнее восклицание сестры еще долго звучало в ушах Ребекки, уже после того, как она повесила телефонную трубку. Это помогало ей понять, что Маргарет на самом деле беспокоится о матери, что она не злобная и не низкая. Ей было больно хоть на секунду подумать, что Эдисон не заблуждался насчет ее сестры.
Но все равно Ребекка была совершенно одна и более одинока, чем когда-либо в своей жизни. Город, казавшийся поначалу таким гостеприимным, город, в котором поначалу гак легко было жить, вдруг стал совершенно чужим. Ведь невозможно не воспринимать человеческую боль и человеческую смерть так легко!
Деньги, обещанные Маргарет, пришли. Их было не так много, но вполне достаточно, чтобы питаться макаронами и дешевой рыбой. К тому же она обнаружила один положительный момент в уходе Эдисона — она могла теперь делиться рыбой с кошкой. Животное пришло, мяуча, в то же утро, когда он уехал, как будто зная, что теперь оно в безопасности.
Целую неделю Ребекка была совершенно одна, вплоть до того вечера, когда услышала шаги на внешней лестнице. Внутри у нее все сжалось, она повернулась к входной двери. Та была открыта, а от лестницы комнату отделяла лишь стеклянная дверь. Она забыла закрыть замок на этом не очень надежном заграждении, а теперь слишком поздно.
Шаги приближались и, наконец, затихли. Показался мужской силуэт. Рука, сжатая в кулак, поднялась вверх.
Это был Дант Ромоли — он осторожно постучал костяшками пальцев по косяку. Ребекка с облегчением выдохнула и подошла к двери.
— Я пришел узнать, как поживает кошка, — сказал Дант. Его темные глаза скользнули по синяку на ее щеке и посмотрели в глубь комнаты.
— О, вы хотите забрать кошку, но я и не думала оставлять ее навсегда.
— Да нет, дело не в этом. Просто мне показалось, что ей стало здесь лучше в последнее время. И я не слышу, чтобы кто-либо ходил по комнате, кроме вас. Я хотел узнать… Все в порядке?
