— Приведите Безумного Шляпника! И да начнётся суд! — приказали правители Карточного Королевства.
Двери далеко за моей спиной раскрылись, словно стражи в одежде с сердцами, сопровождавшие Дирлиха в наручниках из колючих ветвей роз, только и ждали момента, когда их позовут. Пока моего мужа, или рыцаря по — здешнему, вели по ковру к тронному залу, каменные плиты по обеим сторонам от алой дорожки взмыли вверх, поднимая придворных на недостижимую для нас высоту. Тронное возвышение содрогнулось и тоже поднялось вверх. Мы с Дирлихом и двумя солдатами как будто бы оказались на арене, выступая в роли развлечения для господ. Непривычная роль, но так тому и быть.
— Моя леди! — рванулся ко мне Дирлих из рук солдат. От резкого движения шипы цветочных наручников впились в оголенную кожу запястий и несколько алых капель упали с остриёв вниз, сливаясь с ковром. — Простите меня! Я.
Шляпник будто и не замечал своих ранений, и меня не порадовала такая щенячья привязанность без заботы о самом себе. Я вспомнила то, что увидела накануне во сне, и сердце моё смягчилось: нереальность просто показывает мне искажённую реальность.
— Ты не мог ничем помочь, — я погладила мужа по щеке, сняла чёрный галстук и вытерла им кровь с рук Дирлиха. — Я должна была одолеть Время самостоятельно.
Я говорила правду.
— Но.
Дирлих хмурился. Я приложила палец к его губам, примерно представляя, что услышу, склонилась к уху и шепнула:
— Я тебя прощаю.
Он удивлённо выдохнул и, когда я отстранилась, посмотрел на меня с неприкрытой благодарностью.
— Это испытание мы должны пройти вместе. Ты готов мне довериться?
— Разумеется, моя леди, — мгновенно откликнулся Дирлих.
— Тогда склони колени пред законной Червонной Королевой, — я кивнула в сторону Линаины.
Дирлих колебался, словно я просила его сделать что — то безумное, но я была уверена в своих действиях, держалась спокойно и давала понять, что знаю, что делаю. Мой рыцарь склонился, и только тогда я подняла голову, чтобы взглянуть на возвышающуюся над нами Червонную Королеву.
Её алый плащ развевался, благодаря взявшемуся из ниоткуда ветру. Он же портил её и без того неряшливую причёску. Линаина облизнула губы.
— Пиковая Дама, вы обвиняетесь в попытке убийстве своей королевы с помощью покойного Времени. Признаёте ли вы свою вину? — голос Линаины перестал подрагивать, но звучал всё так же слабо и жалко.
— Признаю, — подтвердила я. Придворные заголосили, и мои руки инстинктивно потянулись к ушам, но мне удалось одёрнуть себя.
