Паучиха растянула на пальцах паутину, несколько раз переплела ее, свернув в обод, растянула снова. Розоватые нити поблескивали кровью, Аньель мгновенно уловила ее запах.
— Что будет со мной? — повторила она, сцепляя пальцы в замок, руки уже начинали трястись. Хорошо, что успела поесть.
— Я ведь сказала, страх не будет передаваться телу, только и всего. Уж в своей голове тебе придется с ним справиться, — Ева задумчиво оглядела рожки козы и переплела обод паутины.
— Любой страх? Совсем любой, а не только мои ночные кошмары? — тихо спросила Аньель, с подозрением глядя на работу паучихи.
— Совсем любой.
— В случае опасности мое тело будет реагировать, как…
— Не будет реагировать совсем, — прервала ее Ева. — Середина невозможна, Аньель, организм защищает тебя, как умеет. Да, тело реагирует ненормально, да, это причиняет тебе неудобство, да, от этого тебе только хуже. Но точно так же этот страх спасает жизнь, помогает избежать многих травм.
— И я буду беспомощна, да? И у меня всего два выбора — страдать от страха или страдать без него. Я буду беззащитна либо перед самой собой, либо перед другими, — Аньель поджала губы, раздумывая над решением. Какое из них — правильное? Может ли вообще быть правильное решение?
— Выходит, что так. Но я постараюсь не убирать страх совсем, с твоим характером это опасно, но ночами тебе будет легче. Если сможешь справиться с мыслями, победишь, — Ева остановилась, подняла выплетенное вкруговую полотно на уровень глаз, проверяя. — Но я могу не делать этого, если ты не хочешь.
— Я схожу с ума, — Аньель скривила губы.
— Тогда сними все с шеи и плеч, — паучиха привстала и, дождавшись, когда Аньель стянет куртку и развяжет ворот рубашки, медленно опустила обод вдоль головы, едва не зацепив рожки, и оставила на горле. Мизинцем потянула ведущую нить, и тонкое кружево плотно легло по шее и ключицам, врастая в кожу.
— Я ничего не почувствовала, так и должно быть? — Аньель коснулась плетения, но оно исчезло под пальцами, впитавшись окончательно. Провела рукой, под кожей едва ощущался шероховатый узор. Поводила еще, прощупывая всю шею, и только когда закончила, поняла, что руки не дрожат. Совсем.
— Что? — Ева улыбалась кончиками губ. Едва заметно. Отсветы огня плясали на ее бледном лице, очерчивая нос и губы.
— Я что-то должна взамен, наверное, да? — Аньель вздрогнула, вспомнив, что пауки ничего не дают даром, таковы правила. Провидицы и лекари свои таланты продают особенно дорого.
