— Мама ничего не узнает, мы же ночью будем путешествовать, а к утру — вернемся! — Тропикана понимающе взглянула на Ерёмку. — Не волнуйся, это же почти сказка… Это с тобой может случится, — или может никогда не случится: как сам захочешь!
— Это же почти сказка, сказка! — из разбитого окна фургона высунулась тоненькая извилистая зеленая ручка с растопыренными пальцами. — У сказки не бывает плохого конца! Ерёмка! Закрой глаза и думай о хорошем, как ты меня учил…
Ерёмка сжал губы, закрыл глаза и вдруг почувствовал легкость и абсолютное блаженство, исчезли тревога и беспокойство.
— Ерёмчик! — ласково позвала бабушка.
— Ерошка! — с суровой влюбленностью отозвался ей дед.
— В Старую Ладогу! Мы отправляемся в Старую Ладогу! — Ерёмка не понял, произнес ли он эти слова вслух, или просто очень сильно про себя подумал.
ФАРРА-ЧУМАРРА — раз!
ФАРРА-ЧУМАРРА-два!
Свет через дым!
Летим!
Ерёмка вглядывался в бегущие световые пятна перед капотом. Дорога была ровная, машинка мягко рассекала ночную тьму. Ерёмка слегка надавил на клаксон, раздался приятный низкий слегка глуховатый звук. "Интересно", — подумал Ерёмка и посмотрел по сторонам. — Как будто едешь в настоящей машине!"
— Ерёмка! — Голос Тропиканы прозвучал рядом, Ерёмка даже посмотрел на сидение справа от себя. — Мы будем двигаться по шоссе или поедем короткой дорогой, через лес?
— Через лес! Какие приключения могут быть на шоссе: только аварии. Я их насмотрелся, когда жил у обочины. — Квачик протиснул часть своего лица между перегородкой, отделяющей кабину и крышей фургона: здесь когда-то была красивая занавеска, а теперь было очень удобно наблюдать за дорогой впереди и участвовать в разговоре.
— Через лес, короткой дорогой! — Ерёмка вспомнил шутливое прощание с мамой. — Надеюсь, волк нам не повстречается.
Тропикана плавно развернулась в сторону леса. Световое пятно от фар заметно увеличилось, скорость — уменьшилась, и через несколько секунд машинка, ровно урча, двинулась по невидимой дороге.
— Наконец-то мы проезжаем через настоящую чащу! — Квачин голос сорвался на ликующей ноте, — Тропиканка! Что ты знаешь про чащобу?
— Ничего!
— А как же ты едешь?
— Пока наугад! Жду, когда ты укажешь мне правильную дорогу… — раздался сухой треск, затем чавкающие звуки и машинка остановилась. Никакого просвета между обступившими темными лохматыми силуэтами деревьев не просматривалось.
В наступившей тишине было слышно только Квачино посвистывающее дыхание.
