Медленно, как в в кошмарном сне, я протянул вперёд правую руку и мириады ледяных кристаллов прорвали-таки кожу, превратив её в лохмотья. Во всяком случае почувствовалось именно это. Зарычав от боли, я перенёс вес тела на вытянутую руку и преодолел бесчисленные километры ковровой дорожки. Это было бескрайнее расстояние, наполненное торчащими шипами острейших сосулек. Страдание оказалось слишком велико, и я не смог удержаться от крика. Вопль непрерывно вырывался из оскаленного рта, сменяясь лишь утробным рычанием, когда боль становилась абсолютно непереносима.
До мертвеца у двери я добрался, будучи лишь на сотую долю процента живее, чем он. Больше всего хотелось остановиться и отдохнуть хотя бы несколько мгновений. Хоть одно! Пальцы скрючились, а ног я и вовсе не ощущал, будто за мной ползли две оледеневшие колоды. Проклиная огромный труп, слишком большой, чтобы обминуть, я начал восхождение. Спустя тысячи лет мне удалось переползти через него и выкатиться в коридор.
К наружной двери я дополз, пребывая в блаженном забытье. Просто, вынырнув из чёрной бездны, заполненной ледяными вихрями боли я обнаружил себя перед щелью, ведущей наружу. У меня даже не было сил порадоваться тому, что беглянка оставила тайный ход открытым. В противном случае я бы попросту отдал концы, ибо встать на ноги и привести в действие секретный механизм, мне было не по силам.
Вцепившись в створки выхода обеими руками, я понял, какой-то предмет не даёт правой как следует ухватиться за холодный камень. Через века усердных размышлений до одуревшего, от боли, мозга дошло: я продолжаю сжимать в ладони злосчастный кинжал, рана от которого, постепенно убивала меня. Сил, отпустить проклятое оружие не оставалось, поэтому я выполз в коридор, воспользовавшись только левой рукой.
Что делать дальше — я не знал. Сил больше не было. Абсолютно.
Лёжа на спине, я просто смотрел на бледный фонтан голубого пламени, бьющий из раны.
Пока я силился понять, что же это такое, кристаллики льда внутри срослись в одну огромную льдину. И этот айсберг медленно увеличивался в размерах, очевидно стремясь разорвать моё тело на куски.
— Довольно необычное место, для отдыха, — донёсся знакомый голос, явившись из какой-то неведомой дали, — даже для столь странного существа. Впрочем, кто я такой, дабы судить о привычках джиннов? Может быть все они предпочитают отдыхать в холодных и неуютных коридорах этого распроклятого дворца?
В голубом тумане, скрывающем мир, появилась прореха, где ослепительно сияло крохотное светило. Впрочем, через мгновение, свет слегка потускнел, и я разглядел человеческое лицо. Лицо Драмена. Архитектор склонился надо мной и на его физиономии блуждала загадочная ухмылка.
