— Я поеду к ней и, скорее всего, останусь на ночь. Авла, дорогая, ты ведь не откажешься по пути домой отнести Мэтти записку?
Разумеется, я была готова немедленно отнести кузену записку, посылку, мешок кирпичей, что угодно — лишь бы подальше от тетушки с ее заботой.
* * *
Улица встретила меня визитной карточкой ранней весны — дождем и холодным ветром. Прохожие спасались от него за поднятыми воротниками и зонтами, то и дело шарахаясь от брызг из-под колес экипажей. Я тоже открыла зонт — большой и черный, когда-то принадлежавший отцу. Пусть он не дамский и немодный, зато успокаивающе-надежный: вывернуть его спицы под силу только урагану.
Спрятавшись таким образом от дождя и большей части дорожной грязи, я отправилась разыскивать кузена — пешком, разумеется. Клянчить у тетушки деньги на экипаж, даже в плохую погоду, — не в моих привычках. Да и было бы из-за чего огорчаться, ведь от Искусных Ремесленников до Холмов совсем недалеко.
Я шла, исполняя па из балета несчастных пешеходов: "прыгнуть через лужу — шарахнуться от брызг — прыгнуть — шарахнуться — прыгнуть — шарахнуться — ой, навоз! — обойти — прыгнуть", и потихоньку моя дорога поднималась все выше. Чем ближе к Холмам, тем чище становился тротуар и деликатнее возницы. Забыв о балете, я глубже и глубже погружалась в свои мысли.
Когда-то, до смерти отца, фактически — в прошлой жизни, я уже бывала в Холмах. Не думаю, что хоть одна из моих высокородных сокурсниц из педагогического колледжа стала или станет учителем. Среди них это было всего лишь модное веяние, как до того — повальное увлечение дрессировкой магических жаб. Но, так или иначе, у меня появился шанс рассмотреть Холмы поближе и я приняла несколько приглашений в гости. Жалею ли я, что не живу, как они? Ложью будет сказать, что не жалею совсем, особенно в день оплаты счетов за квартиру. Зато у меня есть хоть какая-то свобода. Точнее — свобода минус тетушка минус деньги, но это не так уж и страшно. У сокурсниц свободы нет вовсе. Тот, кто родился в Холмах, остается в Холмах. В крайнем случае — перебирается в Холмы какого-нибудь другого города.
Ой. Иногда я погружаюсь в свои мысли слишком глубоко — есть у меня такая неудобная черта. Обычно все заканчивается хорошо, но не обязательно.
На этот раз из воспоминаний меня выдернули буквально за шкирку. И очень вовремя — я уже убрела на проезжую часть. В мое персональное одиночество под зонтом вторглась сердитая физиономия. Пришлось вернуться в реальность и попытаться узнать спасителя. Увы, не получилось, зато спаситель вдруг узнал меня и сменил гнев на милость:
