Письмо, конечно, идет долго и может быть исправлено противником или же вовсе не отправлено. Однако неприметный человек через амулет узнает о его содержимом в момент написания и сообщит в Палату защиты империи искусным способом быстро и надежно.
В плане есть уязвимые точки, но схема обещает работать. И пусть, положа руку на сердце, добытая информация представляет собой мало ценности – в Кордосе она наверняка уже известна из других источников, – но от стажера-практиканта никто не ждет, что он сумеет выведать секреты императорского дворца.
Но пора, пора! Кони уже запряжены и недовольно фыркают внизу. Люди более сдержанны, но наверняка тоже досадуют на ее задержку. И Корнелия, в последний раз улыбнувшись себе в зеркале, подхватила шкатулку с важными мелочами и зацокала каблуками по лестнице.
Деревня Лысовка
Суть Мира вернулась. Много раз Толлеус пытался снова оказаться в иллюзорной комнате посреди черного ничто, и все без толку. А вот сегодня нежданно-негаданно, когда даже не надеялся, он туда попал. Здесь ничего не изменилось. Звезды-метки, шлейфы с образами, сварливая копия самого искусника – все было на месте.
Старик твердо вознамерился познать все тайны этой обители. То, что плести вязь из искусных фрагментов тут не выходит, он выяснил еще в прошлый раз. Нынче он попробовал отдалиться от своего дома-пузыря. Делал он это осторожно, боясь отвести взгляд от метки, чтобы не потеряться в окружающей со всех сторон пустоте навсегда. В обычной жизни все проще: всегда в пути есть какие-то постоянные ориентиры. Здесь же таковых не было. Даже сами звездочки меняли свое месторасположение. Если бы можно было плести искусные нити, то они послужили бы путеводными тропинками. Нужно найти что-то другое, и Толлеус с ожесточением принялся скрести лысину, силясь придумать способ. Юный оракул, к которому судьба занесла искусника в Красном Ручье, как-то умел ориентироваться в этом хаосе и мог бы рассказать, как это делается. Оставалось лишь сожалеть об упущенной возможности пообщаться с ним. Старик, потоптавшись на месте, побрел обратно. Тут ему в голову пришла одна мысль: чародей-то не ходил ногами по пустоте, а будто скользил или летал. Да и то сказать, по чему здесь ходить?
Искусник раскинул руки в стороны и замахал ими, представляя, будто летит. И ведь, что самое удивительное, полетел! В успешность опыта он сам не особо верил, ведь руки – не крылья. Очевидно, все дело в голове: надо что-то представить – и это сбудется. На воображение Толлеус не жаловался и сейчас же представил, как движется к своей метке, не шевеля при этом ни единым мускулом. Опустить веки он не решился, чтобы не потерять из поля зрения свой единственный ориентир, хотя представлять что-либо удобнее с закрытыми глазами. Идея сработала. Очень странно и непривычно видеть приближающиеся и убегающие за спину звездочки, но не чувствовать движения: ни ветерка в лицо, ни характерной легкой тряски, ни мышечного напряжения. «Удивительное дело! – разволновался искусник. – Получается, здесь на самом деле нет вообще ничего, даже моего тела! Недаром оно казалось мне иллюзорным. Значит, я могу делать что угодно, любую невозможную в реальном мире вещь!»
