То, что нужно.
Момент прошел.
Смех исчез.
Мы опускаем руки и начинаем идти.
Я несу рюкзак и толкаю «ямаху» — передняя шина почти полностью спущена. Рейн идет рядом. Я все еще тверд, и, наверное, буду всегда, — меня возбуждает даже то, как она краснеет и накручивает волосы на пальцы. Решаю сосредоточиться на дороге, чтобы не наехать и не наступить на обломки. Это именно то, что мне следовало делать изначально.
— Так… сколько еще осталось до магазина оборудования? — спрашиваю я, уставившись на асфальт перед собой.
— Эээ… — Рейн смотрит вдаль, как будто она его видит.
Эта часть дороги — не что иное, как старые фермерские дома, такие же, как и у нее, с несколькими неухоженными полями и кучей дерьмовых деревьев между ними. Никто ничего не выращивает. На их земле даже лошадей нет. Только груды автохлама и несколько ржавых гаражей.
— Может быть, минут пятнадцать-двадцать? Он находится на другой стороне этого холма, за ледовым катком.
Я усмехаюсь и качаю головой.
— Что?
— Ты просто звучишь так по-местному.
Рейн усмехается:
— Если ты думаешь, что я говорю по-деревенски, то ты не слышал…
— Нет, это не акцент, — прервал я, — просто здесь на юге все говорят тебе расстояние в минутах, а не в милях, и используют ориентиры вместо названий улиц.
— Ой, — рот Рейн раскрылся в удивлении, — и правда.
Я улыбаюсь, хотя моя огнестрельная рана начинает вопить от толкания байка вверх по этому бесконечному холму.
Она наклоняет голову набок, наблюдая за мной.
— Ты сказал: «Здесь на юге». Где ты был до того, как вернулся? На севере?
— Можно и так сказать, — я ухмыляюсь, бросая в ее сторону мимолетный взгляд, прежде чем снова уставиться на замусоренное асфальтовое покрытие, — какое-то время жил в Южной Каролине, а до этого в Риме.
— О, кажется, я была в Роме>7. Это ведь недалеко от Алабамы, верно?
— Не в Роме, в Джорджии. В Риме, в Италии, — фыркнул я.
— Да ладно!
Рейн протягивает руку и хлопает меня по плечу, едва не задев пулевое ранение. Я вздрагиваю и делаю глубокий вдох, но она даже не замечает этого.
— О боже, Уэс, это просто потрясающе! А что ты делал в Италии?
— Был грандиозным европейским куском мусора по большей части.
Рейн наклоняется вперед, проглатывая мои слова одно за другим, как зернышки попкорна. Так что просто продолжаю фонтанировать.
— После того как уехал из Франклин-Спрингс, я нигде не задерживался дольше года — обычно несколько месяцев, а потом меня отправляли в следующий дерьмовый дом в следующем паршивом городе. Как только вышел из системы, то понял, что хочу убраться отсюда как можно дальше, черт возьми. Меня тошнило от маленьких городков. Тошнило от школы. Я устал оттого, что у меня нет никакого гребаного контроля над тем, куда иду и как долго остаюсь там. Итак, в свой восемнадцатый день рождения я проверил все ближайшие рейсы, нашел горячее предложение в Рим, а на следующее утро проснулся в Европе.
