Свальд развернулся. Отец в спину ему бросил:
– Неужели все-таки пощадишь щенков Гудрема? Они рано или поздно узнают, кем был их отец…
– Их вырастит мой человек, - буркнул Свальд, задержавшись на мгновенье. - Как своих сыновей от наложницы. Вдали от их матерей. Беременную девку, когда она разродится, я продам на дальнем торжище. Какому-нибудь купцу с юга – они любят светловолосых. Я бы и этих, не беременных, продал – нo времени нет.
– Столько возни, когда можно просто перерезать всем глотки, – пробурчал Огер. - И главное, зачем, Свальд? А если жена Гудрема разыщет щенков? Или Грид? Ты не пожелал её взять даже в наложницы. Вот за такое бабы и вправду мстят. Что там смерть отца и брата…
– Если хоть одна из них доберется до щенков, умрут все! – рявкнул Свальд.
И подумал – бабам, стоящим у телеги, будет полезно это услышать. Хватит и того, что они останутся в живых. Даже в рабство он продаст лишь одну из них.
Α затем Свальд пошел к подводе. Вот-вот должен был появиться Сигурд,и следовало решить, кого из воинов отправить с щенками Γудрема. Кто из ветеранов, уставших от походов, без своей семьи, для этого подойдет.
Убить сосунков и впрямь проще, мелькнуло на ходу у Свальда. Тут отец был прав. Но слова Ниды – палец береги, как бы не укусили в ответ – его не только позабавили, но и задели.
Нет доблести в том, что бы убивать детей. Тoлько предусмотрительность.
Он на ходу скользнул взглядом по бабам с двумя мальцами, замершими у подводы. Впереди всех стояла Грид. Бледная, с помертвевшим лицом – и он брезгливо ухмыльнулся, глядя ей в глаза.
Подумал – вот у этой отец точно не оставил бы в живых вражьих щенков. Гудрем, взяв Йорингард, прикончил всех сыновей конунга Ольвдана. Мечом двухлетку располовинил…
Но все равно погиб от руки Харальда. И вся его предусмотрительность оказалась ни к чему.
Свальд отвернулся от подводы, встал у костра. Уставился на огонь, рыжими лохмотьями стелившийся по ветру. Решил – если что, никогда не поздно послать вестника с приказом перерезать глотки щенкам. Главное, знать, где они.
Прежде чем пойти в зал для пиров, Харальд решил заглянуть в кузню. Весь день там тюкали молотки – и мужики, набранные со всего войска, спешно ладили клетку.
Сначала дело, потом праздник, думал Харальд, шагая к приземистому домику на задах крепости.
От мысли, что это за дело, у него сводило зубы – и тянуло оскалиться. Сванхильд, запертая в клетке, как зверь…
Перед дверью он рывком наклонился, что бы не удариться о низкую притолоку. Внутри кузни пылала пара горнов. Перезванивались молотки, частыми ударами охаҗивая железо.
