Хотя вся вина на ней.
Пусть встряхнется, подумал Харальд, глядя вроде в море – но краем глаза следя за Сванхильд.
А то притихла после той ночи, стала какой-то…
Он пару мгновений искал подходящее слово, и нашел – потухшей.
И раньше случалось, что Сванхильд становилась отстраненной, смотрела равнодушно, слова роняла скупо – но всякий раз Харальд чувствовал, как внутри у неё под нарочитой холодностью тлеет красным зрачком обида. И спокойствие прикрывает эту обиду лишь сверху, как темная окалина прячет горячее нутро угля.
К тому же очень быстро отстраненные взгляды Сванхильд сменялись или сердитыми, или любопытными, говорить она начинала по-другому…
Однако сейчас жена словно помертвела. Даже шутка её о том, как она будет выщипывать себе волосы, вышла натужной. И Харальд нарочно завел pечь о других бабах – о том, что oни прячут под своими тряпками. Ревности в Сванхильд всегда было хоть отбавляй, после такого она не захочет, да оживет…
Но похоже, его хитрость с бабами не удалась – потому что девчонка опять посмотрела на него винoвато.
Поднажмем, решил Харальд. И заявил:
– Помнишь, я как-то раз сказал, что ты одна на все края?
Он, в отличие от неё, говорил громко, не позволяя ветру заглушить свои слова. Сванхильд повела головой, тревожно глянула на людей, сидевших у борта драккара.
– Α ещё я сказал, что другой такой нет, – все так же громко бросил Харальд.
Сванхильд быстро кивнула.
– Так я не соврал, - невозмутимо бросил Харальд. – Сколько баб я повидал в других краях – и не сосчитать. Причем видел не только в одежде, но и голышом. Ты лучше всех, Сванхильд. Я знаю, мне было с чем сравнивать…
– Видел так видел, - выпалила вдруг девчонка.
И моргнула. Влажно блеснули глаза, казавшиеся сейчас, в сгущающемся сумраке, темно-синими.
– А хвастать-то зачем?
Голос её, разом набравший силу, прозвучал сердито.
Οжила, уверенно подумал Харальд.
– Так-то лучше, – строго сказал он. - Хватит себя винить, Сванхильд. Пока я был в камне, ты вела себя достойно. Отдавала разумные приказы, не хныкала, не мотала сопли на кулак, теряя время… без меня ты поступала как дротнинг. А то, что вышло, мы поправим. Может, с тобой ещё ничего не случится. Все-таки ты носишь моего сына – а у него не человеческая кровь.
Харальд смолк, снова быстро глянул в лицо Сванхильд. Она молчала, ветер теребил пышный белый мех на вороте её плаща.
– Я хочу, чтобы ты снова стала прежней, - бросил Харальд. – Чтобы не смотрела так, словно дышишь через силу. Чтобы радовалась глупостям – ты это умеешь, я помню. Правда, птиц, котят, рябины и прочего, на что ты любишь смотреть, тут нет. Но может, тебе понравится море?
