Вывалив на меня, явно деморализованную каким-то заклятием, эти далеко не самые радужные сведения, заговорщик растаял в воздухе. В себя я пришла уже во дворцовой галерее, да и то только потому, что меня окликнула Винсенсия.
Вот и как после такого не напрягаться и не волноваться? Ещё и к Морсу не пускает, зараза стальная…
Промаявшись в постели часов до восьми, я позвала Илсе, быстро собралась и сказала, что до завтрака немного погуляю. Разумеется, погуляю по дому, потому что по заснеженному саду гулять в одиночку нам строго запрещалось.
— Как будет угодно моей леди. — Служанка опустилась в коротком реверансе и приступила к наведению порядка в спальне.
А я, недолго думая, решила попытать счастья и поднялась на третий этаж, чтобы погулять в том крыле, в котором располагались покои Мэдока Бессердечного. Вдруг повезёт, и его всемогущество уже проснулся и отправился по каким-нибудь срочным делам, дверь каким-то чудом окажется незапертой и Морсик будет ждать меня.
Знаю, мечтать не вредно, но и попытка, как говорится, не пытка.
Наверное, в тот день удача изволила вспомнить о существовании невезучей попаданки Лизы и повернулась ко мне не тем, чем поворачивалась по выходным и в будни, а своим лучезарным ликом. Дверь в спальню действительно оказалась незапертой, и в ней действительно не было хальдага. Не было и служанок!
Обрадованная и окрылённая, я проскользнула в полутёмную комнату и негромко позвала:
— Морс… Морсик…
Шторы были плотно задёрнуты, поэтому я не сразу различила в дальнем углу огромную чёрную тушу вейра, растянувшуюся на подушках. На доге не было привычных доспехов, глаза не горели лазерными прицелами, и вся его поза выражала абсолютное ко всему безразличие. Настолько очевидное, что у меня аж сердце защемило.
Он не вскинулся при моём появлении, не оторвал голову от скрещённых лап. Даже ухом не повёл, когда я позвала его во второй раз:
— Морок…
«Ну чего тебе, цыпа?» — прозвучало у меня в голове спустя несколько невыносимо долгих мгновений, и я, придав себе ускорения, поспешила к вейру.
— Ты как? — опустилась перед ним на колени.
«Живу потихоньку».
— Выглядишь неважно. — Я осторожно провела рукой по гладкой холке, но тут же её отдёрнула, ощутив широкий рубец у себя под ладонью.
«И чувствую себя примерно также».
— Но ведь тебя же лечат? — спросила с надеждой.
А в ответ получила слабое и бесцветное:
«Пытаются помаленьку».
— А герцог заверял, что ты быстро поправишься, мол, ты ведь не обычная собака, — проворчала я, в который раз за последние дни мысленно упрекнув хальдага.
