В конечном итоге, я вернулся на переполненную народом Комсомольскую площадь и стал выискивать людей, которые предлагают жилье. На первое время, как мне в поезде казалось, денег должно было хватить, но теперь я уже во всем разуверился. Да и жулья выше крыше, это конечно.
Сначала все как в тумане было, и я такой не але немного, а потом прояснилось. Стал замечать людей, которые, знаете, на картонке писали "Жилье" и "Жилье недорого". Но меня интересовали только те, которые "жилье дешево". Во-первых, мне правда надо было очень дешево. Во-вторых, я так рассудил, кто ищет дешманское жилье, того грабить смысла нет. Спорное, конечно, утверждение. На лица еще вот смотрел, но у всех хитринка в глазах, тут не разберешь.
Людям поприличнее еще сами предлагали, кричали даже:
— Комнату сдаю недорого!
Мне никто ничего не кричал, может, видок был не тот или еще чего. Так что выбирал я по своим, так сказать, симпатиям. Был там один дедок, серьезный такой, с усами моржовыми, он мне немножко Полковника напомнил старого-доброго из дурки, да и на картонке у него было написано: "жилье дешево. совсем". Слово совсем было подчеркнуто два раза и тремя восклицательными знаками освящено. Атас!
— Привет, — сказал я. — Надо жилье, отец. Сколько?
Цену он мне назвал, я от нее немного офонарел, он мой взгляд заметил.
— Дешевле не найдешь, — сказал он. — Приходится идти в ногу со временем, сам понимаешь!
Не очень-то я понимал, все было непривычно, от толпы я оглох уже и согласился, не думая. Дед ус почесал и сказал:
— У тебя хоть столько есть?
Столько у меня было, но я соврал.
— Неа. Ну, я больше половины могу дать! Две трети могу!
Он меня осмотрел, глаза были советские у него, серые с жалостью. Сказал:
— Торговать приехал?
— Семью кормить ж надо, а? А у вас, гляжу, все торгуют.
Он как-то так на меня глянул, усмехнулся, будто рынок он придумал.
— Ладно.
Не то чтоб он нежадный был мужик, но за клоповник, куда он меня привел, денег моих, даже тех, что дал ему, было более чем и даже слишком, по самую макушку.
В метро я ему всю свою жизнь рассказал, а он слушал и иногда кивал вдумчиво, по-старчески так залипая. Это ха-ха, конечно, обычно старички про свою жизнь заливают, но он мне только сказал, что звать его Паша, и что он комендант общаги, где я жить буду.
А что? Такие времена, все хитрые стали. Подхалявливал дед, как умел.
На пальцах у него были наколки синие, Паша как раз. П-А-Ш-А.
О себе Паша говорить не любил, потому что, думаю, сидел он, а где сидел, за что сидел — это я не знаю.
