Короче, сцену сейчас нарисую. Я пою Пугачеву, кретины в количестве двух штук вокруг скачут, как на средневековой картинке, и студенты с открытыми ртами такие типа хера вы тут долбоебы все.
А мы тут долбоебы. В том-то и суть.
Потом началось "Что? Где? Когда?". Стали люди решать, какой у меня диагноз. Чуть стервозный мужик сделался хитрым-хитрым, потому что он-то знал.
— Маниакально-депрессивный психоз, депрессивный тип!
— Интоксикационный психоз!
— Да какой интоксикационный?
— Он был под воздействием наркотических веществ!
— Но симптомы у него и до этого были, психоз реактивный, просто вследствие употребления…
— Вот, вследствие!
— Ого, — сказал я. — Вот это вы, ребята, умные.
Они, правда, мозговитые были чуваки.
Короче, спорили они долго, в конце концов, рыжуля все-таки выдала диагноз, с которым все согласились, выдала блеющим таким голосочком овечки, которую привели на заклание, но разговоры все равно не прекращались.
С кухни уже запахло пюре и, мать их, котлетами рыбными, а я все сидел.
Зато к вечеру мы с Михой узнали, что нас переводят в общую палату, и теперь, Господи, спасибо, можно свободно гулять по коридору и даже на улице немножко.
Ну, как нас перевели (а оказались мы в одной палате как раз, снова), так Миха сразу начал синячить. Причем делал это по-свински, не делился, незаметно сливался и вдрабадан пьяный возвращался. Сигарет у него и всегда-то было навалом, он со мной делился.
Ко мне, конечно, стал Юречка приезжать. Смотрел на все это великолепие, хлопал меня по плечу единственной рукой и совал мне пачку "Пегаса" за тридцать копеек. Иногда приносил вафли или бублики.
— Иногда представляю, — признавался Юречка. — Что ты в летнем лагере, как в детстве.
— Угу, — сказал я. — Меня тут и пастой один идиот измазал, нормально вообще, а?
Но в целом я не жаловался, потому что Юречке и без того было тяжко. Взвалил на себя еще один крест и потащился с ним. Брата не уберег, брат сумасошлатый теперь. Я Юречку все больше выспрашивал, как он, а Юречка так отвечал, что я ему даже говорил:
— А сам здесь полежать не хочешь?
Ему б не помешало, честное слово.
Но вообще речь о Михе шла. Когда мой "Пегас" от фабрики "Дукат" заканчивался, я переходил на "Яву" от фабрики "Ява", которой у Михи всегда было в избытке. Миха щедро выдавал мне горсть сигарет, словно какой-нибудь гордый восточный царек золотишко — нищему.
Ну это ладно, я уж потерпел бы такое отношение, но вот когда он синячил без меня, этого я выдержать не мог. Как-то после выпуска новостей, незадолго до отбоя, я все-таки Миху прижал.
