— Что с тобой? — голос бога прервал сумбурные мысли Люцифера.
— Нет…Нет. Ничего. Всё в порядке, — генерал заставил взять себя в руки, сейчас главное дело, возрожденные воспоминания подождут.
— Брат, я пришёл к тебе за помощью. Хаос прорывает границу, и лишившийся имени Йудхвейвад зашевелился в своей темнице. Мои легионеры умирают слишком часто. Я помню…, что ты давно ушел на покой, но не мог бы ты одолжить мне, на время, свой легендарный меч Элебур, что сам подобен нам, являясь воплощенным уравнением совершенства. С его помощью, я сокрушу Лордов Хаоса и сведу наши потери к минимуму.
Наконец, в первый раз с момента разговора, глаза Цербера медленно приоткрылись, разламывая сковавший их лёд, и в них Люцифер увидел опыт миллиардов лет.
— Да, тревожные новости ты принес мне, брат. И да, ты прав, я ушёл с пути воина и вернусь на него только тогда, когда Враг вырвется из своей темницы. Пока же этого не произошло, я не буду вмешиваться в дела Вселенной. Скажи Люцифер, а ты знаешь силу моего меча?
Люцифер, задумавшись, стал обходить трон, на котором сидел Цербер, по кругу:
— Я знаю, что в одной из сфер, он подобно нашим крыльям, впитывает энергию окружающую нас, только в разыбольше и быстрее и передает эту энергию владельцу, что ведёт к значительному увеличению наших физических сил. Так говорят легенды и… мои воспоминания, — проходя по окружности трона и рассуждая, архангел незаметно высыпал странный порошок справа, сзади и слева от трона.
— Да, ты прав, но есть одно но, этот меч не может тебе дать всё и сразу, ты сам должен выбрать, когда тебе может понадобиться сила, скорость или выносливость. Ты должен быть аккуратнее, так как можешь не совладать с той силой, которую тебе даст Элебур, — говоря это, Цербер понемногу стряхивал с себя лед, сковывающий его на протяжении многих столетий и тут Люцифер увидел, что у божества три лица.
На одной голове Цербера было три лица. Лицо, смотревшее на генерала, было спокойным. Лицо слева, слегка улыбалось, а лицо справа хмурилось.
— Тебя что-то удивляет? — с легкой улыбкой проговорил Цербер.
— Да, я и забыл, что в твоем теле заключено три разума, три отдельные личности.
— Сейчас бодрствует лишь один разум. Остальные отдыхают. Мы пришли к выводу, что существовать нам в один и тот же момент весьма затруднительно, так что решили делать это по очереди. Однако, при желании, мы можем бодрствовать и все втроем. Одно время мы даже разделялись, но жить порознь не смогли.
