Контейнер рядом со мной покрылся инеем. Я не смотрю на него, но моя рука тянется к нему. Мои глаза закрыты, а рука открывает его и достаёт «ключ» к силе пирамиды, созданный Матисом и питавшийся моей силой триста тридцать три года. Я дышу и вспоминаю моё существование, когда рука берет обычный с виду кинжал и медленно, чтобы не спугнуть, поворачивает острием ко мне.
Мои сыновья спорят и обвиняют друг друга. Но они поймут. А остриё кинжала приближается, медленно, словно сама судьба в своей причуде застыла в форме клинка. И так оно и было.
Удар.
Вся Вселенная закричала. Крик боли прошедший ударной волной врезался в невидимые стены материального и пошёл дальше, уйдя в глубины Хаоса. А я молчал и глубже погружал лезвие. Еще чуть-чуть. Даже такой вещи не сразу удалось поразить моё естество. Но Матис всё правильно рассчитал. Часть ударной волны отразилась от границы с Хаосом и вернулась в точку своего рождения. Толчок, силу которого не смог бы представить никто, помог преодолеть барьер, а ударная волна заметалась по странной комнате, дробя стены и потолок. Боль, которую я ни когда не испытывал, помутила мой разум, и свет померк.
***
Медленно раскрыв глаза, я не сразу понял, где нахожусь. Память медленным ручейком стала возвращаться ко мне, и я поразился, увидев искорёженную до неузнаваемости комнату. Пол был буквально взрыт неведомой силой, и я находился в центре этого котлована. Огромные куски тёмного камня валялись повсюду, а в потолке зияла сквозная дыра. Мелкое крошево еще продолжало падать, когда я заметил движение недалеко от себя.
Медленно, борясь со слабостью, я постарался подняться, но, не удержавшись, рухнул на колени. Сила, всегда являющаяся частью меня, неохотно и даже как-то неуверенно втекала в меня обратно. Я вновь постарался сфокусировать зрение и, наконец, увидел.
Увидел себя, медленно поднимающегося из обломков. Опаленные волосы и покарябанное лицо, изодранная одежда. Жалкий вид для всесильного создателя. На мгновение я решил, что какой-то шутник поставил сюда зеркало, но осознание поразило меня. Это был не я. Вернее другой я. В голове пульсировала боль, мысли разбегались. Что произошло?
Я смотрел на себя, на мою точную копию и не мог понять.
Сверху, через образовавшееся отверстие, спикировали две тени.
— Отец!
— Михаил, Гавриил, — произнес мой голос, но не мои уста.
Два моих сына застыли, глядя на меня и на моего двойника.
— Михаил, Гавриил, — мои уста наконец-то смогли пошевелиться. Я протянул к ним свою руку.
