По прозванью человеки | страница 23



когда идут на убыль речи и на ущерб идёт закат,
твой бес, как ветерок Эола, внезапно нежен и не груб,
лишь для тебя играет соло на флейте водосточных труб.

Спецэффекты

Ты давно не глупый, давно не маленький
и привык служить попугаем в клетке,
но в концовках писем рисуешь смайлики,
как студент весёлой своей соседке.
Пули счастья, шедшие по касательной,
прерывают вдох и идут навылет.
Ты сегодня странный, необязательный,
словно свет, что солнцем на землю вылит.
Пролетают волны по глади омута,
размыкая силой объятья ряски.
И живей глаза, и просторней комната,
и длиннее дни, и реальней сказки.
Спецэффекты эти судьбой затеяны
лишь таких прозрачных мгновений ради…
И как странно ярок твой мир затерянный
несмотря на трещины на фасаде.

ПЯТОЕ КОЛЕСО

Покой

Как часто мы мечтаем о покое,
не слишком представляя, что такое
наш Главный Приз по имени Покой.
Мой добрый друг, покой нам — только в Ницце,
на стадионе или в психбольнице,
покой наш — Куршавель или Джанкой.
Покой, когда он только не приёмный,
суть броский быт, кипящий жаром домны,
дарящий жизни сочный аромат.
Порою даже в возгласе «По коням!»
мне слышится заряженность покоем —
покоем чингисхановых армад.
Мой друг, покой — отнюдь не спутник лени.
Доступен он в местах людских скоплений
по низкой и завышенной цене.
Не верьте чуду или верьте чуду —
покой возможен, в принципе, повсюду.
Но только не с собой наедине.

Мораторий

Он сжимает в руке обветшалый обрывок хоругви,
он глядит и глядит, как костёр превращается в угли,
в пораженьях своих ни за что не желая признаться, и
сам себя каждый вечер пытается выискать в гугле,
заряжая фамилию, ники и их комбинации.
Но не то возвращается. Снова не те результаты.
Википедия варит бульон, где и лица, и даты —
но не те, что хотелось. И он научился сутулиться
и глядеть, как в печи (от зарплаты до новой зарплаты)
микроволны ласкают бока замороженной курице.
Всё один да один. Не бандит, не изгнанник, не нищий.
Он как будто вернулся с войны и застал пепелище.
Уберёг он себя от тюрьмы, от сумы да от Кащенко.
А зачем? Пустота, как волчица голодная, рыщет
в наглотавшемся пыли пространстве почтового ящика.
Он сжимает руками виски, он одет не по моде;
вся прошедшая жизнь — пачка фото на старом комоде;
а на лампочке муха, вселенской печали разносчица…
Телефон всё молчит да молчит, а ООН всё не вводит,
всё не вводит никак моратория на одиночество.

Болото

Не сочинит здесь песен соловей,
и сердце от тревоги не спасётся…
В капкане изувеченных ветвей
запуталось застенчивое солнце.