—
19 мая 1994, широко известная как Дже́ки — первая леди США с 1961 по 1963 год) этого века, и моя мать не могла быть более довольной таким сравнением. Она всегда представляла собой больше «послеобеденное чаепитие и загородный клуб», чем «джинсы и покупки в «Target».
— Честно говоря, Артур, ты не должен так шутить. Это неприлично. — Её глаза задерживаются на моих плечах, и она слегка прищуривается.
— У тебя порвано платье?
— Больше нет, — отвечает Ви. — Я пришила бретельки на место.
— Ну, ты больше не можешь носить это платье, Грейс. Где твоё запасное платье?
— У меня нет запасного платья.
— На протяжении скольких лет ты посещаешь подобные мероприятия? И ты не взяла запасное платье?
— Оно не выглядит порванным, — вставляет мой отец. — Мне кажется, всё в порядке.
— Ну, ты бы носил клетчатые галстуки, если бы я тебя не одевала, — жёстко говорит моя мать.
— Мне нравятся клетчатые галстуки. Они своеобразные.
— Они не президентские.
— Они могут быть вашим фирменным знаком, частью вашего бренда, — предполагает Ви. — Президент В Шотландке.
— Я — бренд? — спрашивает мой отец.
— Конечно, ты — бренд, — фыркает моя мать.
— Как и все мы, — задумчиво добавляет Ви.
— Нет, мы не все бренды, — протестую я, скорее из-за дискомфорта от этой идеи, чем из-за несогласия. Если бы мои родители захотели, я бы носила предвыборную одежду двадцать четыре часа в сутки. Как бы то ни было, я достаточная ходящая реклама для моего отца, просто будучи его дочерью.
— Не будь бестолковой, — вздыхает моя мать. — Ну, по крайней мере, ты надела красное, Грейс. Спасибо Богу за небольшую милость. Красный цвет почти не делает тебя такой бледной, как остальные цвета.
Я прочищаю горло, стремясь заставить мать отвлечь её внимание от критики в мой адрес и моего выбора гардероба.
— Должны ли мы уже идти?
— Конечно, детка, — говорит мой отец. Он положил руку мне на плечо. — Итак, о чём я говорю сегодня вечером?
Я стону.
— Папа, это сбор средств для фонда. — Я тяжело вздыхаю. — Я немного на взводе.
— Это потому что ей нужен отпуск, — подхватывает Ви. — Или хороший жёсткий…
— Давай уже пойдём, Ви, — говорю я, сильно подчёркивая её имя, когда показываю жест «прекрати».
— Хороший жёсткий что? — спрашивает мой отец, не обращая внимания на недосказанность слов Ви.
— Ничего, — отвечаю я, снова прочищая горло. — Может, пойдём?
Моя мать не упускает смысла.
— Знаешь, я разговаривала с Элеонор Реддинг на прошлой неделе. Её сын Брэндон будет сопровождать Элеонор сегодня вечером, и я сказала, что ты будешь рада пообщаться с парнем. Он был десятым в своей группе в Йельском университете, юридический факультет Гарвардской школы права, и работает в…
