А с очарованными рабами-ограми в ошейниках и маги справятся. Без команд своих господ те послушно выполнят любые другие приказы, главное, отдавать приказы уверенным тоном.
По пути домой Гэл не думал ни о чём другом, кроме как о своей новой игрушке.
Снова и снова представлял её в самых бесстыжих, развратных позах. Такую юную, свежую, послушную.
И только подлетая к замку понял, каким был болваном, когда отказался снять напряжение с цитанками.
Представлять Тиану, возбуждённую, всхлипывающую под ним, умоляющую о том, чтобы он не останавливался было, бесспорно, приятно. Если, конечно, каменный стояк и ноющую, распирающую боль в яйцах можно отнести к приятностям… Спорным таким, но всё же. Но, проклятье ящеров! Девчонка — девственница.
И об этом он как-то и забыл.
Забыл, чего ему стоило сдерживать себя тогда, в кабинете… и это после бессонной ночи, проведённой с тремя наложницами! Лучшими, опытными. Самыми выносливыми из его гарема!
А тут… когда он буквально осатанел от голода, когда все эти дни, казавшиеся вечностью, думал только о ней… да он ведь набросится на неё, изнасилует! Какое там терпение… Какие церемонии… Он же хочет одного: грубо, нещадно трахать. Иметь. Жёстко. Сильно. Долго. Снова и снова.
Готова ли к такому девственница?
Нет, конечно, потом, когда он обучит её всему, что ему нравится, всему, что она должна знать и уметь, когда чуть созреет, войдёт во вкус…
Но, ящеры его дери, трахаться до темноты перед глазами, до боли в яйцах хотелось сейчас!
И упаси Тиану её человеческие боги попасться ему на глаза.
Да он нагнёт её прямо в саду, в коридоре, на лестнице… И всё испортит.
Слишком многое зависит у женщин от первого раза. Проклятье!
Ему хотелось видеть наутро её счастливые глаза, распухшие от поцелуев губы… Ловить на себе полные восторга, взгляды, видеть, как её аура искрит, выдавая возбуждение, желание продолжить… И уж точно не хотелось читать в её сапфировых глазах страх и упрёк, не хотелось, чтобы она отворачивалась, отводила взгляд… Ждала ночи с ним, как наказания, как повинности…
Проклятье!!!
Да ведь он сейчас думать внятно не способен, не соображает ничего…
Как сдержаться и быть ласковым и нежным с деткой?!
Решено. Он прикажет не выпускать её из комнаты, чтобы не дразнить себя.
А сам пойдёт к остальным.
Перетрахает весь свой гарем, если понадобится, и, скорее всего, не по одному разу.
И только потом, утолив этот лютый, клятый, неистовый голод, начнёт медленно и осторожно смаковать малышку…
