— Тот, из чьих покоев вы вернулись сегодня незадолго до полудня.
— Простите, — еще больше смутилась Го, — но мне и правда не к кому больше пойти. Я выросла без матери, и господин Хидэтада… ведь именно вы заменили ему мать.
— И я отправил его в храм, пусть посидит и подумает. Может, монахи хоть немного научат его смирению и послушанию. А то он как-то даже грозился на меня руку поднять, представляете?
— Да нет, так, пара царапин… Нам вообще повезло, что мы остались живы. Прошу простить.
— Господин Като… прошу простить за столь поздний визит. Но мне больше не к кому было обратиться за помощью.
— Именно. Личные. Так-то. Ладно, давай вернемся к детям. Вот ты мне сейчас жалуешься, а я тебе завидую.
— Да, госпожа, благодарю вас. Мне, право, очень неловко…
— Самое лучшее. Я же тоже собираюсь его пить.
— Объединить?..
— Ничего я не думал. Я ему его жизнь подарил, разве этого мало? Впрочем, ты права, я как-то упустил из виду этот момент… Все эти заботы, ужасные события! Брр… — он наморщил нос и помотал головой. — А, ну да. Так чем бы ты хотела, чтобы я его наградил?
— Так что же ты молчишь? Сказал бы сразу. Это из-за этого ты не ложился спать?
— О, ваша светлость, мне неловко об этом напоминать… я знаю, вы простили господина Като, но я… он спас мне жизнь, а я совсем никак не отблагодарила его. Мне очень неудобно смотреть ему в глаза.
— Хидэтада?.. Что ты здесь делаешь?
— Ничего, ваша светлость. Дело в том, что я расставил несколько ловушек. И, похоже, в одну из них попалась дичь, — лицо Мицунари осветила победная улыбка.
— Нет, говори.
— О, ваша светлость… я долго думала, но не могу же я, например, подарить ему веер или чайный сервиз? Это будет выглядеть, словно я настолько дешево оцениваю свою жизнь и его заслуги.
Нагамаса устроился напротив, тоже приложился к фляжке и подумал, что в самом деле давно не имел возможности вот так запросто посидеть и выпить с Хидэёси. Или просто расслабиться. Впрочем, жаловаться не имело смысла: каждый из них сам выбрал свою судьбу.
— Тятя?.. — Хидэёси, продолжая смотреть на девушку, прищурил один глаз. — Никому не удобно смотреть ему в глаза, шея болит.
Щеки Го слегка порозовели, и она опустила взгляд:
— О, отлично! Молодец! То, что надо. А теперь, — он схватил Нагамасу за руку, — уходим отсюда быстрее, я знаю отличное место. Если нас заметит Мицунари — мне конец.
— Что для меня? Они и друг для друга все еще мальчишки, как и для тебя твоя маленькая сестренка. Но ты отличная мать, Тятя, просто великолепная!
