— Киёмаса.
— Это почему?
— Я?! — Хидэёси отшатнулся было удивленно, а потом схватил жену в охапку и заорал: — Моя Нэнэ! Ты жива и здорова! Я так счастлив! Ты совсем не пострадала!
Громкий женский крик прервал его размышления. Исполнители поменялись местами, и теперь тот, кто раньше выполнял обязанности палача, передав меч напарнику, пытался вырвать из рук совсем молодой матери сверток с младенцем. Девушка упала на колени, прижимая ребенка к груди, и отчаянно завыла.
Душа Нагамасы была очень далека от спокойствия. Он не мог осудить Хидэёси: он сам не представлял, как бы поступил на его месте. Эти женщины и дети — они были не просто семьей обвиненного в предательстве человека. Они были дочерьми потенциальных предателей, которые только и ждут своего часа. Письма, которые они писали, полностью доказывали их намерения.
И тут же эхом отозвался истошный вопль Тяти, внезапно выбежавшей из-за занавеса, перед которым сидел Хидэёси. Оттолкнув пытавшихся ее удержать слуг, она бросилась в ноги господину.
Хидэёси вздохнул и приблизился вплотную к лицу Мицунари:
— А не надо меня искать. И спасать тоже не нужно!
— Сделайте, как желает мой сын, ― и тут же, указав рукой куда-то в сторону: — Уведите его. И эту женщину. Немедленно!
— Матушка… это из-за Хидэцугу, да? Простите, я умоляю вас, простите меня! У меня не было другого выхода! Я… не хотел!
— В какой монастырь, отец?!
Мицунари смотрел Киёмасе прямо в глаза, не мигая. Киёмаса сжал зубы, и его губы задергались. Он помолчал некоторое время, а потом выдохнул:
Он решил не идти прямо в западные покои, а прогуляться вокруг, по парку, один и в предрассветной прохладе. И вышел в сад, предвкушая, как, замерзнув, заберется к Нэнэ под теплое одеяло.
— Что?.. — Киёмаса нахмурился, сжал пальцами свой подбородок и недоверчиво глянул на Мицунари. — Ты точно уверен?
Одежда на ней висела лохмотьями. Даже в самые тяжелые времена он не мог вспомнить ничего подобного. И она опять не ответила, лишь всхлипнула и закрыла лицо руками, отворачиваясь.
— Да. Ты все сказал?
Или это вообще все подстроил сам Исида Мицунари?
Мицунари поправил одежду и вернул танто за пояс.
— Ты встречался с юным господином Токугавой недавно. Я хочу знать, о чем вы говорили.
— Мицунари… — он улыбнулся и покачал головой. На душе потеплело, будто пламя лампы в той комнате наверху согрело ее.
— Вот, ваша светлость. Умоляю простить меня: воды я найти не смог, — он опустился на колени, не впуская из рук бочонок.
