Его многие называли излишне мнительным, осторожным, недоверчивым. Некоторые откровенно считали трусом. Но правда была в том, что уж от чего Мицунари никогда не страдал, так это от нерешительности. И единственным человеком, которого он по-настоящему боялся, был Токугава Иэясу. И зря его светлость считает, что он, Мицунари, ничего не понимает. Все он понимает. И даже лучше, чем многие.
— Эх… — Хидэёси закатил глаза, — бедняга Мицунари… он и в поместье своем почти не бывает… живет в замке и, не поверишь, сегодня я впервые видел его спящим.
Мицунари смущенно опустил глаза.
— Я… несказанно рад этому. Кому не приятно пожить на этом свете еще немного?
— Я с ним еще и напиться планирую, не желаешь поучаствовать? — иронично поинтересовался Киёмаса.
— Так ты ему доложил? Поторопился? — Киёмаса запрокинул голову, громко хохоча.
— Хидэёси, откуда бы мне знать? Ты ведь не дал нам даже возможности увидеться. И не моя вина, что тебе о жизни моего сына известно куда лучше, чем мне.
— Ну, раз все формальности завершены, можете, наконец, поставить свою подпись, — радостно провозгласил Хидэёси.
— Не надо, прошу, умоляю!..
— Нет. И, знаешь что? Я зря к тебе пришел. Мне следовало идти не сюда.
— Не отнимай у меня сына!
— Конечно. Я вас внимательно слушаю.
— Нет, конечно, вот еще не хватало. Я уже говорил с ним, завтра дам окончательный отказ.
Стемнело совсем недавно. Стоит ли отправлять ответ? Иэясу задумчиво прошелся по комнате, снова оглядывая обстановку в отблесках тусклого пламени светильника. Хидэтада постарался на славу: учел его вкусы и привычки, словно все это время находился рядом с ним и наблюдал. Неужели запомнил? Или умудрялся извлечь эту информацию из слов в их переписке? Или… дело в том, что Хидэтада — его сын? Его, Иэясу? Сын и истинный наследник?
— Хидэтада, ну кому я тебя отдам? Ты же вторая половина моей головы. Что ты выбираешь? Меч или копье?
— Вот оно как… я думал, ты любишь его светлость как родного отца…
— Тогда к чему эта история? Кого же вы подозреваете?
Киёмаса сжал руки еще крепче:
— Я… я сейчас живу в замке его светлости.
Иэясу обернулся. И долго, пристально смотрел на сына. А потом неторопливо опустился на колени и низко склонил голову:
— Вот что я скажу тебе, мальчик мой, — Киёмаса подошел к Хидэтаде и нежно обнял его за плечи. — Никаких «личное» и «тайная встреча» я от тебя сейчас слышать не хочу. Ты без малейших колебаний обнажил передо мной свое тело. И с душой тебе придется сделать то же самое. С кем ты тайно встречался ночью? С женщиной? Накануне свадьбы? Я тебе от всей души советую быть сейчас предельно честным. — Он сжал плечо с такой силой, что Хидэтада зашипел от боли:
