— Ваша светлость… — прервал его Иэясу, — прошу меня простить, но мне кажется, вы слишком сильно смущаете мальчика. Это очень личный и деликатный вопрос. Признаваться в своих чувствах прилюдно достаточно тяжело и для взрослого человека. И… я могу взглянуть на договор?
— Вот как… Вы, что же, подозреваете в произошедшем господина Мори Тэрумото?
— Конечно, можете не сомневаться. Простите, я ненадолго. — Иэясу встал и вышел в коридор. Мицунари услышал, как он негромко отдает распоряжения своим людям, и, когда Иэясу вернулся обратно, кивнул, показывая, что все понял.
— Только не говори мне, что к любовнице. Впрочем, я надеюсь, что люди, которые следили за ним, не из болтливых, и нам удастся замять это дело?
— Он… — Мицунари помотал головой и коснулся рукой лба, его взгляд стал рассеянным. — Я… немедленно отправлю ему письмо и скажу, что ты тут перепился. Ты что же, в самом деле совсем ничего не понимаешь? Я не верю, что можно так прикидываться.
— Разве тот, кто желает убить тайно, предупреждает об этом, господин Токугава?
— Ты… что сделал? — Мицунари широко раскрыл глаза.
Хидэтада бросился к вороху скинутой в спешке одежды и принялся судорожно натягивать хакама.
— Да, ваша светлость, оба договора в полном порядке. Разрешите дать их… на ознакомление?
Только — мальвы.
— Абсолютно. Источник информации, прошу прощения, я не стану разглашать. Но, поверьте мне на слово, он не вызывает сомнений. Поэтому я продолжаю вести расследование. И прошу в этом вашей помощи. Кроме того, все гораздо сложнее, чем может показаться на первый взгляд.
— Нагамаса приходил потолковать о своем сыне. Просил вправить ему мозги, когда парень вернется. А зачем приходил Хидэтада я тебе не скажу, незачем тебе это знать, поверь на слово. Ты все равно не поймешь.
— Да. Думаю потому, что вы понимали: дальнейшее противостояние обернется войной, в которой не будет победителей и проигравших.
— Кто тебе дал право калечить моих людей?! — Мицунари начал терять терпение, его лицо покраснело, и он сжал кулаки.
— Я — воин, а ты — чиновник и бумажный червяк, как бы тебе ни хотелось иного. Но дело не в этом. Тебе назначили содержание, потом тебе дали земли и сделали дайме. Это плата за твою работу и за твою жизнь. А нам: мне, Ёсицугу и таким же, как мы, дают земли в качестве платы за нашу смерть. Не для того, чтобы мы жили в своих замках в свое удовольствие. Ты понимаешь разницу?
— Ах, вот оно что… А я-то смотрю, что Мицунари поблизости нет. Он сам-то как, не пострадал? — Иэясу заглянул Хидэёси в глаза, пытаясь вложить во взгляд как можно больше участия.
