Парень разворачивается, но его останавливает Вела:
— Я попросил ее особо не усердствовать. Она меня поняла. Леди Авен вообще на редкость понятливая дама, когда это действительно важно.
Минут через десять мы стоим на крыльце знакомого мне дома. Первая, кого я вижу, это Лита, вышедшая открыть дверь.
— Если вы готовы — идемте. — Мужчина указывает рукой на дверь.
Спокойно! Давид уже почувствовал, что со мной приключилась беда, скоро он будет здесь. Нужно просто отвлечь Ия.
— Вы ведь ненадолго? — с плохо скрываемой надеждой спрашивает он у господина Лита.
Этот возглас не производит не ее подругу никакого воздействия, потому как она продолжает свою речь, по-прежнему рассматривая послание:
— Прошу прощения, но я не содержанка. Если мы с Эмилем расстанемся, мне вполне достаточно будет воспоминаний о нем, и нечто более материальное абсолютно без надобности.
— Это же очевидно! — восклицаю с обидой в голосе. Я уже настроилась на раскрытие какой-нибудь великой тайны! — Мало ли, что там в этих книгах написано. Зачем смущать народ!
— В Эль они есть?
— Вот ведь не везет этой семье, — печально выдыхает леди Нирей. — Только-только все стало налаживаться… — Женщина качает головой, а потом внезапно замирает, уставившись грустным взором куда-то мне за спину.
— Абсолютно, — Эмиль передразнивает мой недавний тон и даже мимику. В его исполнении это выглядит очень забавно, вызывает улыбку. — Иди ко мне.
Поскольку вопросы были заданы один за другим, я сама решаю, на какой ответить.
— Элементарно. Ты будешь на моей свадьбе, и его имя точно есть в списках приглашенных. Заполнением приглашений занимается госпожа Сетель, но я что-нибудь придумаю и сделаю в письме приписку лично от себя.
Его величество замолкает, и зал тут же наполняется смехом, голосами и… музыкой. Обернувшись, я вижу, что двери, о которых упоминал эльф в своей речи, открыли. Дивная мелодия доносится именно оттуда. И к этим дверям потянулись все гости.
— Когда лекарство подействует, появится озноб. Ее нужно будет укутать как следует. Ясно?
— Жаль.
— Да, занятно, — соглашается мужчина, но особого воодушевления в голосе не слышно. — У вас такого разве не делают?
— Кому-то становилось плохо во время бесед с вами?
— Во времена моей молодости на протяжении двух веков головы с плеч летели как листва с деревьев по осени. Такая атмосфера не дает расслабляться. Ты учишься взвешивать все "за" и "против" прежде, чем подумать, не говоря уже о высказываниях или действиях. Чем закончится сиюминутный порыв, который позволил себе Ий, мог предугадать даже дурак, а Ий далеко не дурак. Он просто не привык нести ответственность за свои поступки.
