Вот же лицемерная сука! И как же хочется вырвать её поганый язык, чтобы эта тварь больше не выкинула ничего подобного! Глаза заливает кровью, а внутри пульсирует откровенное желание убивать! Вцепиться ей в шею, сворачивая всего двумя пальцами!
— Да!
Красивое бельё летит куда-то в темноту комнаты, и я развожу ей ноги, опускаясь туда, куда уже давно мечтал попасть мой язык. Раздвигаю влажные губки и погружаюсь вглубь этой горячей сладости. Двигаюсь в ней неспешно и аккуратно. Рисую узоры, касаюсь хрупких стеночек, обвожу языком пульсирующий клитор и играю с ним, осторожно посасывая.
— Не ври. Глаза красные, нос натёрт, ресницы слиплись.
— Вышла через главный вход около пяти минут назад.
— Даже если я позволю тебе увидеться с Даяной?
— Издеваешься?! Хочешь бросить меня ради какой-то слюнявой девчонки?!
— Думай, что хочешь. Но завтра мы возвращаемся, и у тебя есть последний шанс на то, чтобы встретиться с ней, — прервав звонок, я сделал последнюю затяжку и вернулся обратно в зал ресторана. — Даяна? — меня не было всего пять минут. Всего пять минут, за которые бемби превратилась из красивой девушки в болезненно побледневший труп. Казалось, что из её тела выкачали всю кровь, ведь чем-то другим объяснить такое быстрое истощение было довольно сложно. — Что это с тобой случилось?
— Ещё шампанского? — подошел к нашему столику официант.
— Прости, — схватилась она за живот, перегибаясь пополам. — Но, кажется, я отравилась.
Я ловлю её губы. Слизываю с них беззвучное возмущение. Скольжу языком по дрожащему краю. Касаюсь зубов и продвигаюсь глубже. Ускоряюсь и замедляюсь. Посасываю и кусаю.
Но нет! Это ещё не та ночь. Ещё нет. Сегодня я лишь в очередной раз заставляю ее изнемогать подо мной. Течь по моим рукам и сходить с ума. Но только это и больше ничего!
— Я… — хрипит бемби и пытается спрятаться от моего поцелуя, пока её напряженное тело натягивается подо мной стрункой. — Ник… — мотает головой, упираясь мне в плечи, и мягкий голос становится таким беззащитным. Таким рваным, словно я собираюсь распять её, как последнюю грешницу.
— Меня рвало!
— Мне плохо, — раздался жалобный скул. — Я отравилась, Ник, честно… Так что дай мне отдохнуть, а завтра мы обязательно с тобой поговорим.
Маленькие ручки скользят по спине. Сжимают рубашку. Царапают кожу короткими ноготками, а затем снова отпускают и продвигаются к моему затылку.
— Ник… О Боже, Ник… — беспомощно мычит и извивается Даяна, заставляя меня взяться за напряженные ягодицы, возвращая их к себе.
