Старший пацан немедленно налил самогонки в жестяные кружки Федору и Николаю из глиняного кувшина.
— Давай, по одной еще!
Выпили. Самогонка пилась как текила.
— Я как вышел сюда, в долину, сперва глядь на компас, а стрелка кружиться, как бешеная — залежь руды здесь магнитной оказалась, прям на поверхности. Я угля нажег, доменку примитивную устроил, да и наварил чугуна, наковальню, молоты сообразил, а потом и топоры наладился делать. Чо тут сложного? Двадцать пять лет на Уралвагонзаводе оттрубил — это небе не в офисе клаву топтать!
— Постой, так и паровоз и железную дорогу…
Николай уставился на паровоз. Примитивный, в заплатках,… но едет же! Человек голыми руками сделал паровоз?! В голове не укладывалось!
— Сам, своими руками! Ясен пень! Чо тут сложного?
— Один?!
— Зачем один? Бабы и приемные детки помогали. Они хоть и дикие, но те тупые, учатся влет!
— Эти пацаны тоже твои или приемные?
— Мои, конечно! Двадцать баб рожают как кошки! Семья у меня большая и тунеядцев нема!
— Ну, ты силен, дядя Федор! Двадцать баб огуливать!
— Ни одна не в обиде на мою мужскую силу! Сибирская кровь! — гордо сообщил Федор. — Еще по одной?
— Батя, ехать пора, вечеряет. — Сказал старший пацан.
«Он и говорить может?!»
— Петька у меня бригадир! — похвалил Федор. — И то дело. Дома договорим. Сначала в баню, потом вечерять.
— Далеко ехать?
Федор задрал рукав куртки, посмотрел на потертые часы.
— Через час на месте будем. Или через два, если гон будет.
— Гон?
— Да быки шастают через дорогу мою на водопой. Стадо большое, пока пройдет — устанешь ждать. Эх. Закурить бы. Вот чего мне не хватает — курева! Чо хочешь, отдам за сигаретку!
Машка осоловевшая от сытости и выпитого, встрепенулась, вытащила из кармана мятую пачку «Pall-Mall».
— Тут десяток остался, вроде…
— Эх, милая, да ты волшебница прямо!
Дядя Федор прослезился и полез целовать толстуху. Та к удивлению Николая не сопротивлялась, а хихикала как дура.
На паровозе ехали с ветерком.
Машка сидела, закутавшись в плащ на первой платформе, вместе с пацанами. Ей было страшно. Пацанам было весело. Вцепившись в борт платформы ручонками, они восторженно таращились на проносящийся мимо пейзаж как японские туристы на русскую помойку. Паровоз, раскачиваясь и гремя, пер по просеке в лесу, потом по самому краю жутко длинного и каменистого склона. Бр-р! Лучше не смотреть!
Колян и дядя Федор с красными от самогонки мордами что-то орали друг другу, стараясь перекричать яростное чихание паровоза. Беседовали, значит.
