Весть монашке о том, что еду допрашивать Кельпира, я отправил, уже выходя ранним утром из казенного мотодиля перед зданием городской библиотеки — небольшая месть за вчерашнее, жаль было только, что не удалась. Госпожа легат — я чуть было не перепутал ее с прогуливающейся рядом вороной — поджидала меня у подножья лестницы — ночевала она там, что ли? — и, едва кивнув мне в знак приветствия, первой направилась внутрь здания.
Искомого магистра в библиотеке не обнаружилось, и за два часа ожидания я несколько раз пожалел о том, что решил ночевать в Управлении и из-за этого пропустил завтрак. Чтобы не терять зря времени, я наказал помощникам найти мне все богословские издания, в которых имелись изображения святого Софония. Большим разнообразием те не отличались — практически все художники-богословы представляли старца в виде благообразного старичка, одетого в безразмерную белую хламиду. Или никто из них не видел фреску, имеющуюся в Шаньском монастыре, либо то изображение по каким-то причинам — а у меня было подозрение, по каким именно — не считалось каноническим. Отличительной чертой Софония, что выделяла его из сонма похожих старцев, было подобие рогатого шлема на голове, видимо, обозначающего ту самую маску. Единственный неутешительный вывод, который я мог сделать из этого, заключался в том, что изобразить из себя этого святого мог кто угодно.
Действительно, кто угодно. Я смотрел на посетителей, входящих в библиотеку и видел, что надень я на любого из них белую хламиду и парик из седых волос, то в темноте да под воздействием дурман-травы никакой богослов такого ряженого от святого Софония не отличил бы. Взять хотя бы того напыщенного молодого человека, весь внешний вид которого говорил о том, что в библиотеку он попал совершенно случайно, перепутав ту либо с модной лавкой, либо с одним из новомодных клубов, в которых джентльмены, имитируя занятость, обсуждали светские сплетни. Если нацепить на того паклю, а на плечи накинуть занавеску, то…. Додумать я не успел, так как доселе молчаливая госпожа легат — сидевшая с такой прямой спиной, словно проглотила швабру — вскочила и быстро засеменила в сторону новоприбывшего.
— Магистр Кельпир!
Надо же. Если я и удивился, то совсем немного. Стоило присмотреться, как фамильное сходство с братом Шеором становилось очевидным. Непонятным оставалось только, что заставляло людей с такой внешностью выбирать себе подобную профессию. Впрочем, гораздо больше меня удивило то, что монашка соизволила приподнять полы своей шляпы, явив, наконец, окружающим свое лицо.
