Мысли стали сбиваться, оживать, сменять одна другую с невероятной скоростью и я уснула.
Мне снился дворец, снились столы, полные угощений, снились прекрасные пери и могучие тэны, пирующие за ними, славящие Анахиту и родителей.
Внезапно закричали, и крик выдернул из объятий сна.
Я привстала на сиденье, помотала головой и поняла, что мне не показалось.
Кричала женщина. Женщины.
Женские голоса вопили, словно потревоженные чайки и просили оставить их, пощадить. В ответ слышался грубый мужской смех.
Не веря в услышанное, я отдернула занавеску и увидела, что у воина, который едет рядом с лингером, прямо перед ним, поперек титанозавра, лежит женщина. Судя по одежде, которую я сумела рассмотреть в темноте, это пери из поселений.
Несмотря на то, что была перевернула, она продолжала биться, стучать кулачками по могучей броне зверя и умоляла отпустить ее. Воин, похитивший несчастную, задрал подол, оголяя ягодицы и одобрительно похлопал. Женщина заголосила тонким голосом, но воин только ухмыльнулся.
Раздался еще крик, и, высунув голову в окно и оглянувшись назад, я увидела, что воин, что едет следом, тоже держит перед собой женщину. Только та не перекинута поперек седла. Свободной от поводьев рукой воин держит пленницу за волосы и рывками насаживает на себя, прямо на ходу. Несчастная кричит, но ее крики мало волнуют насильника.
Из лингера впереди тоже закричали, и я поняла, что там еще одна пленница.
Зажав рот рукой, я откинулась на подушки, не веря в увиденное.
— Этого не может быть! — закричала я. — Этого не может быть никогда!
Я вскочила, распахнула дверь, продолжила кричать и звать на помощь. Я хотела спрыгнуть на землю, но мы неслись с огромной скоростью, и те, кто едет сзади, наверняка меня бы затоптали.
— Сейчас же отпустите пери! — кричала я. — Вы не смеете! Не смеете, слышите? Отступники! Отверженные! Насильники! Я дам знать отцу!
Грохот усилился и с лингером поравнялся Ягат на титанозавре.
Его глаза полыхнули во тьме и я замолчала.
— Закрой дверь, — скомандовал он и я подчинилась.
Снаружи раздались крики. Ягат приказывал не трогать женщин до привала, или делать это тихо, чтобы «принцесса не слышала».
Звуки утихли, но меня еще долго трясло, а увиденные картины стояли перед глазами.
— Куда я еду? Что это за тэны такие, кто крадут в Джаре, предоставившего им гостеприимство, женщин? Кто насилует пери на ходу, прямо верхом?! Что со мной будет, мамочки…
Увиденное сковало таким ужасом, что не было даже слез.
