Так берут только жен.
Меня опозорят, взяв как наложницу, как рабыню из нижнего мира. Возьмут за стенами, под потолком, заслоняющим небо. И мое первое Слияние не увидит Мать. Оно не достанется ей, оно будет принадлежать этом страшному темному гиганту, с до того тяжелым взглядом, что внутри все трясется. Мое тело и разум не пронзит восторг, который способна даровать лишь Мать. Моя любовь не будет священной, не будет живительной.
Я осознала, что это конец моего мира.
Ни для кого на Вершине Мира не секрет, как наш народ, народ тэнгериев чтит заветы Матери. Я знала, что есть среди воинов такие, кто под эгидой заветов богини, из того, что щадит жену, берет в дом наложниц.
Такого не принято в Бхукти-Джар.
Для наших воинов главная добродетель — сдержанность.
Но я знала, что на Вершине Мира есть другие Джары, с другими порядками и традициями.
И отныне мне было суждено познать это на себе.
Если смогу пережить позор.
— Моя дочь не может покинуть Бхукти-Джар, — сказал отец, и из груди вырвался стон, когда я поняла, что для меня забрезжила надежда. — Если угроза вторжения существует, ей нельзя покидать пределов хрустального купола. Ты знаешь, Ягат. Слезы богини сильны в единстве.
Мне показалось, что сердце забилось так гулко, что его стук слышат все в зале.
Ягат обернулся к отцу.
— Твоя дочь, Оридан, дочь сильнейшего и прекраснейшей. Боги щедро наградили тебя дочерьми и сделали самым влиятельным из нас, ведь все правители хотят породниться с тобой. Я выбрал спутницу еще во время Тысячелетней войны. Я достаточно силен, и Блэр- Джар достаточно богат, чтобы не искать ни с кем союза. Но грядет вторжение. И я хочу твою дочь. Рахаат — ценнейшая награда для любого воина, и хоть она войдет в мой дом наложницей, ее будут чтить. Ты знаешь, что твои дочери не только прекрасны, но и сильны, что важно, учитывая грядущую тьму. Рахаат сможет противостоять Голосу, Оридан. Ей хватит для этого амулета из слезы и собственной силы.
— Нет, — сказал отец и я почувствовала, что слезы облегчения вот-вот хлынут из глаз.
Бессилие в глазах Арона сменилось ожиданием. Я видела, что он ждет, чтобы отец сказал, что я была обещана ему. Это решило бы все наши беды, — читалось в его взгляде. Но я, как и Арон, знала, что этого не произойдет. Великий тсар не опорочит себя ложью.
И в то же время отец сказал «нет».
Красные глаза Ягата полыхнули яростью.
Надменное выражение лица сменилось свирепым, но лишь на миг. В следующее мгновение огню в глазах тэна вернулась холодность, а лицо стало еще более отстраненным.
