— Спасибо, денег хватило? — Я остановилась, почувствовав порыв вскрыть конверт прямо сейчас, но вовремя вспомнила о присутствии Вайны и сдержалась.
— Оставь себе. Ты оказала мне неоценимую помощь.
— Да, с лихвой, осталась даже сотня монет…
Может, кто-то отправил мне подарок как предостережение? Но зачем тогда писать столь фривольную записку в приложении к кольцу?..
После тщетных усилий привести себя в сносный вид, я отпустила девушку, которая, пока я умывалась, успела навести порядок в комнате.
Я, не в силах успокоиться и забывая об остывающей еде, снова, раз за разом перечитывала короткую любовную записку от неизвестного в надежде найти хоть какой-то намек, что-то, что могло быть скрыто между строк, но ничего не находила.
— Доброе утро, госпожа. С вами ничего не случилось? — спросила меня Вайна. — Вы который день спите почти до полудня. К завтраку так и не смогла вас добудиться, маменька вот послала сейчас вас покормить.
Я привстала, щурясь от яркого солнца. Тело неприятно ломило.
Последующая неделя прошла под завесой туманной дымки, ясность в которую изредка вносили лишь дозы бодрящего тоника.
Днем я имитировала саму себя, выспавшуюся и веселую, и имитировала с переменным успехом: маменька уже достаточно обеспокоилась моим самочувствием, и теперь за обедом я под ее зорким глазом послушно пила витамины и какую-то бурду, вроде как укрепляющую здоровье, а на ночь Вайна приносила в непрозрачном флаконе средство от бессонницы, которым я потчевала розу в горшке.
Луна выхватила длинные вьющиеся рыжие локоны и блеснула на острие ножа. Мир на мгновение замер, и я с удивлением различила женское точеное лицо, перечеркнутое жесткой ухмылкой.
В свете луны девушка казалась прекрасной, несмотря на все свои нечеловеческие повадки и наши знания о ее отвратительной природе. Тонкая, изящная, с огромной копной густых рыжих волос. Бледное лицо покрывала россыпь веснушек, большие глаза с холодом и оценивающе смотрели на нас.
Наконец, я привстала, с легкой боязненной дрожью ощупывая шею. Пальцы окрасила кровь, но, к моему великому облегчению, ее было немного. Спина сильно ныла, и что-то подсказывало мне, что это только начало, и что ушиб достаточно сильный, чтобы еще долго напоминать о себе.
Пронзительный крик.
Последнее предложение прозвучало больше, как бравада. Я посмотрела на некроманта, его бледное лицо, крепко сжатую челюсть и вдруг поняла, что он действительно напуган.
