Ивен даже не подозревал, насколько был близок к смерти.
Что-то внутри щелкнуло, и по мне промчался поток силы, питаемый яростью.
— Ты что это, хочешь сказать, что спишь в конюшне? — я смутно представляла, как можно заснуть, вдыхая прочно въевшийся запах навоза.
Много, но не слишком. Я на покупки за раз и то куда больше тратила.
Утром я сослалась на легкое недомогание и проспала половину дня. Сон подарил мне временный покой и помог вернуть потраченные физические и моральные силы.
Я завтракала прямо в постели в то время, как в столовой уже подавали обед. Некоторое время бездумно пялилась в незанавешенное окно, сквозь которое виднелись тугие струи так и не закончившегося дождя.
Самым правильном было бы добиться, чтобы от услуг Ивена в поместье отказались в самое ближайшее время. Но он сын одной почтенной пожилой пары из нашей прислуги, и маменьке нужны серьезные доводы, чтобы вышвырнуть его вон. Я могла бы рассказать о том, что Ивен имеет связь с моей Вайной, но тогда и у девушки возникнут серьезные проблемы.
Что ж, а я в свою очередь не стану выяснять, откуда у девушки точные познания по столь щекотливым вопросам. Не думаю, что она хочет делать акцент на том, что до сих пор поддерживает связь с родственниками из клоаки столицы.
Уж никогда не думала, что буду нуждаться в подобных услугах.
Это многократно усложнит мою ситуацию.
И что же мне тогда со всем этим делать?.. Ладно, пока что у меня были и другие проблемы, и я решила отложить принятие решения по поводу Ивена.
— А они же могут составить отчет по артефакту в письменном виде? — спросила я, тяжело вздыхая.
Или же мне стоило прямо сказать, что Ивен домогался меня? Какой позор… И что мне делать с разбитым сердцем Вайны, которая, наверняка, не поверит в виновность любимого, а меня возненавидит? Даже если подробности про домогательства и не коснутся ее слуха, она может выкинуть финт, и просто уехать из поместья вслед за конюхом.
Я даже смутно себе не представляла, как же правильно поступить со всем этим. Как рассказать Вайне правду про ее ненаглядного, не выдать при этом своих тайн и не оказаться в ее глазах подстрекательницей, собравшейся то ли от скуки, то ли от зависти разрушить чужое счастье.
Когда я покончила с завтраком, Вайна грациозно подхватила поднос и повернулась, чтобы уйти. Ее тонкую талию перетягивал черный поясок с бантом сзади, подчеркивающий обманчивую хрупкость девушки.
