Я нахожусь с малышкой до самого вечера. Забочусь о ней, делаю всё то, что обычно делают мамы. Вот только время неумолимо бежит, и медсестра просит покинуть меня отделение, потому что на ночь здесь оставаться нельзя. Я в последний раз целую сладкую макушку и мне на секунду кажется, что моя девочка всё-всё понимает, потому что как только я ступаю за порог она раздается негромким, но требовательным плачем. Я рвусь назад, но медсестра отрицательно мотает головой.
В суете прошедших дней звонок от Иракли звучит для меня достаточно неожиданно. Я снимаю трубку как раз в тот момент, когда пакую наши с Надюшкой вещи. Неделю назад меня вместе с дочерью перевели в отделение патологии новорожденных, где мы продолжили знакомится с крохой поближе. Теперь я не боюсь оставаться с ней наедине и могу давать мастер-классы по смене подгузников.
Буквально вчера врач-неонатолог дал добро на перелёт в Тель-Авив, в медицинский центр Зив, где с Надюшей продолжат заниматься профессионалы. Сейчас, когда от врачей зависит будущее моей дочери я готова довериться им и беспрекословно подчиняться, потому что знаю — сама я её не вытяну. Через несколько часов у нас самолёт, поэтому вещи я пакую в спешке.
Я подхожу к автомобилю, укладываю Наденьку в автолюльку под её возмущенный плач и сажусь рядом. Чувствую себя как минимум королевой с таким-то сопровождением. С Викой мы не разговариваем всю дорогу. Она изредка мечет в мою сторону недовольные взгляды и потом вновь утыкается в экран телефона. Чтобы избежать словесных перепалок нам и правда лучше всего молчать и прожигать друг друга недоброжелательными взглядами.
Ох, так гадко я давно себя не чувствовала. На секунду останавливаюсь у окна, посматриваю на часы, висящие на стене и понимаю, что нас уже наверняка ждет у входа в отделение Рустам… От одной только мысли об этом мужчине по коже проходит слабый электрический разряд. В эту неделю он был слишком занят, чтобы нас навещать, поэтому все вопросы решались через ненавистную мне Викторию.
— Давай помогу, — неожиданно слышу рядом с собой низкий бархатный голос.
— Улетаешь? — удивляется Иракли.
— Добрый день, Иракли, — выдыхаю и продолжаю поиски.
Повернувшись, замечаю прямо за своей спиной Рустама. Он стоит совсем близко со мной. Так близко, что между моими оттопыренными назад ягодицами и ним расстояние не больше двух сантиметров. Я тут же выпрямляюсь, бросаю в Викторию ответный злобный взгляд, будучи близкой к тому, чтобы показать ей язык.
