Артём только и смог, что закрыть рот, и набычиться, так и не произнеся ни слова.
Так Артёма звала только его Первая. И — только когда предлагала… Себя!
А на самом деле он — выше всех!
Ксения с удивлением взглянула на него — он уткнулся носом в столешницу, и убрал руку со стола. Продолжил жевать сразу ставший безвкусным бутерброд, старательно избегая откровенно вызывающих взоров снова севшей Юлии. Но та и не думала сдаваться:
Когда Артём уселся на ближайший к шефу боковой стул — пожизненное место Главного Инженера — шеф слегка улыбнулся — то есть приподнял кончики губ:
У него всё в порядке.
— Опаздываю! Забыл, балда, что сегодня мне — на десять минут раньше! Отчёт!
Но ведь должен же он был хоть что-то сказать?! Оправдать как-то свой приход сюда?!
Сейчас, с его появлением, смех прекратился. Но явственно слышалось шумное дыхание. По нему Артём понял, что… В кухне действительно кто-то есть. И этот кто-то видит его — растерянного, небритого, в драной домашней майке и растянутых тренировочных, «спортивных» штанах.
Совершенствование Сознания и приобщение Души — к сокровищнице Мирового разума…
Но на всякий случай, чувствуя себя уже полным дебилом, Артём обошёл всю кухню, водя руками, и пытаясь достать во все углы, и нащупать…
И вот — всё сделано!
Чувствуя, что положение надо как-то спасать, Артём выдавил:
В-общем, Геннадий Васильевич! Можно мне недельку — в счёт отпуска?! — Артём чувствовал, что вязнет, как муха в паутине в собственной неубедительной лжи, и никак не мог заставить себя взглянуть шефу в глаза, но остановиться не мог. Он должен восстановить психику! И хорошо, что так получилось, что он пришёл первым — а не ждал, когда про него наплетут и секретарше шефа, и… Всем остальным.
— Ой-ой-ой, какие мы ревнивые, скажите пожалуйста!.. Чё делали — чё делали… Отчёты мы читали! А очень, оказывается, приятный мужичок — твой Шеф!
Мало и того, что он «принял» и «использовал» глюк как реальную женщину.
Примет, что впереди — только чёртова рыбалка…
Полный дурных мыслей и предчувствий, он вылез из-за компа. Двинулся в обход.
— Ты… Что?! — горечь и боль в голосе Петровича резанули своей искренностью.
Пусть даже и платить за всё это придётся сумасшествием. Не даром же говорят: блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие Небесное…
Когда она вошла в дверь, он вылупился на неё как баран, и застыл с недожёванным куском во рту. Но смог сдержаться и промолчать. Ксения его замешательства не заметила — как раз намазывала мёдом тост. Юлия же весело и беззаботно улыбалась, крохотные пальчики и божественный ротик послали ему воздушный поцелуй. После чего его Первая выдвинула из-под стола табурет Лены, и уселась на него, закинув ногу на ногу.
