— Не волнуйся, что ты слышишь меня теперь по-другому. А, возможно, и видишь. Это тот самый элемент в Зелье придаёт твоим чувствам как бы дополнительную остроту и глубину. А полностью Зелье наберёт свою силу минут через десять. Тогда тебе и станет видно Королевство Воздуха. И его обитателей.
Король замолчал. Но Конан и не думал отвечать. Он пытался хоть как-то прийти в себя: руки и ноги дрожали, словно пять суток кряду грузил мешки на «Вестрел», или сражался с полчищами Марлона Великолепного! Да и голова… Всё ещё кружилась.
Однако через пару минут варвар почувствовал облегчение. И смог даже сесть, а затем и подняться на ноги. В голове прояснилось, и в виски перестали стучать молоты отвратительных демонов подземелья Неграла. Руки и ноги покрылись потом, но…
Но из непослушных дряблых тряпочек вновь превратились в тренированные мускулистые орудия! И снова слушались его.
Конан с явным облегчением потянулся. Вздохнул. Поморгал. Спросил:
— Долго я был без сознания, Ваше Величество?
— Нет, Конан. Буквально несколько минут. Прости, что не предупредил тебя о тех… э-э… эффектах, которые сопровождают приём этого зелья! Немного нашлось смельчаков, захотевших принять его во второй раз! Возможно, и ты бы мог, узнав о них…
— Отказаться?! Вот уж нет! Это не в моих правилах — взявшись за работу, спасовать перед небольшим… Похмельем!
— Я рад, что ты относишься к ситуации с юмором. А сейчас — к делу.
Готов ли ты?
Конан покрутил головой. Сжал-разжал кисти, проверил, легко ли вынимается меч.
— Да, Ваше Величество. Я — в полном порядке!
— Отлично. В таком случае приготовься. Сейчас я прикажу снять Кокон.
Король хлопнул в ладоши.
Из-за трона донёсся явственный вздох облегчения — Конан поразился, что теперь ему отлично слышно и сиплое, с присвистом и надрывом, дыхание того, кто скрывался там, за постаментом и занавесями. А вот и замогильный шёпот! Читают явно какое-то заклинание!
И вдруг будто разбились тысячи хрустальных ваз — с оглушительным звоном и грохотом! Вокруг, словно выпав из окон и стен тронного зала, будто упали наземь груды блестящих радужными переливами осколков, и свет — ослепительный свет! — ударил варвару в глаза! С непривычки он прикрылся рукой.
— Ничего, Конан, это скоро пройдёт и глаза привыкнут. Так же, как слух привыкнет к тому, что обычному человеческому уху недоступно: слушать, как шипит, испаряясь под утренними лучами солнца, роса. Ощущать треск и шорох, когда полевое семя пробивается первым ростком сквозь землю, раздвигая её сухие комья. Понимать, что оглушительный гомон — всего-навсего перекличка весёлых воробьёв в лесу.
