— Найрус сказал, что дело закрыто.
— Ну, я чутка постоял за колонной, послушал... Вы сообщили такие интересные новости... Думаю, святая обязанность Найруса возобновить следствие. Благодарим за помощь.
Слизняк был раздавлен и унижен. Мужчина, так умело использовавший в свою пользу всё, что говорит собеседник, был бит в той же манере.
Найрус с благодарностью посмотрел на Невилла и почувствовал прилив сил.
— Долг платежом красен. Раз нам так помогло Око Короля, то пришла пора раскрыться пошире и Оку Герцога. Сейчас я, его начальник, докажу, что следствие с первых шагов взяло неверный след. Тот, кого вы назначили подозреваемым, всего лишь случайный свидетель.
Не забывая сдабривать свою речь обилием специальной медицинской лексики, чтобы слизняк сполна почувствовал себя дураком, Найрус осмотрел трупы и восстановил картину, что два рыцаря, зачем-то маскировавшиеся под молодых купцов, перебили Бесов Ставрога, но и сами пали в схватке. Безо всяких третьих сил.
— Но мы застали мальчишку добивающим последнего из кавалеров саблей в спину!
— Господин Шул! Я понял причину вашего хорошего обоняния! Это компенсация потери других чувств. Я уже убедился, что вы надорвали на работе слух, теперь ясно, что и зрение у вас не ахти. Вы вообще заглядывали в раневой канал? Саблю не выдёргивали рывком, как освобождают оружие после убийства, а вытаскивали осторожно. Отсюда делаем вывод, что мальчик пытался спасти мужчину, он ещё дышал. О, что мы видим! Да это же подобие корпии из чьего-то рукава. Какой предусмотрительный убийца! Зажал рану, чтобы человек не истёк кровью, когда вынимал саблю!
— И всё равно... у меня... у меня нет оснований отпускать юношу. Там ещё труп. Парню истыкали спину крестьянским ножом, — убийца обронил оружие, — и сбросили с крыши. Ни кавалеры, ни бандиты крестьянских ножей не используют. И да, у мальчишки свежая рана.
— И она от какого оружия? Точно от сабель бандитов или рыцарей? Вы опять не осматривали раневой канал? И, кстати, что говорит сам юноша?
— Он вообще отказывается говорить без присутствия защитника.
— Это его право.
— Не совсем. Я могу ещё три дня не допускать защитника в интересах следствия. И в тот же срок у меня есть право применить пытку.
Ага. Применишь. Одно дело — арестовать сына Воина Чести, другое — пытать. Да тюрьму снесут, а тебя в землю втопчут. И потом, мать-герцогиня просто не допустит такого унижения герцогских свобод.
Впрочем, насколько Шибер бесшабашный в этом отношении? Не будем рисковать.
